Уильям Айриш - Вальс в темноту

(«До утра я не смогу раздобыть тебе деньги, Лу. У меня дома их нет; мне нужно взять их из банка. Ты можешь подождать?» — «Придется. Я буду в гостинице „Пальметто“. Под фамилией Касл. В шестидесятом номере. Привези их туда. Или столько, сколько сможешь, я не могу ждать, пока закончится оценка имущества».)

…и в страхе, который нарастал с каждым часом, что он не появится. До тех пор, когда миновало время открытия банков и утро начало переходить в день, его страх не сменился уверенностью, а уверенность — убежденностью. Теперь он знал, что продолжать ожидание означало лишь позволить неизбежному предательству застать себя врасплох.

Он сотню раз отпирал дверь и прислушивался, не раздаются ли в зловонном коридоре за дверью какие-нибудь звуки, затем возвращался в номер и снова запирался на засов. Ничего, никого. Он не приходил. Только донкихотствующий дурак мог ожидать, что он явится.

И снова он подумал о том, что всецело отдал себя в руки своего компаньона. Вместо денег тому оставалось только привести с собой полицию и разом положить всему конец. Зачем ему выкладывать тысячи долларов, заработанных с таким трудом? А деньги, напомнил себе Дюран, творят с людьми странные вещи. Обращают их даже против собственной плоти и крови, так что же говорить о посторонних?

Ему пришло на ум замечание, которым когда-то поделилась с ним Бонни: «Все мы — порядочные мерзавцы, даже самые лучшие, что мужчины, что женщины». Она это знала. Она — человек, искушенный в делах житейских, куда более искушенный, чем он. Она бы никогда не поставила себя в такое ложное положение.

Никакого друга нельзя подвергать такому испытанию. А человек, находящийся вне закона, не может претендовать, не имеет права ожидать…

Услышав приглушенный стук в дверь, он отпрянул к стене.

«Вот и пришли меня арестовать, — пронеслось у него в голове. — Он прислал их сюда».

Он не шевельнулся. Стук повторился.

Потом послышался шепот Жардена:

— Лу, ты там? Все в порядке. Это я.

Он привел их с собой. Сам указал им дорогу.

В горьком отчаянии, потому что не в состоянии был уже скрыться, потому что прождал слишком долго, он подошел к двери и отодвинул щеколду. Потом опустил руки и стал ждать своей участи.

Ожидание длилось с полминуты, потом дверь распахнулась, и вошел Жарден. Он закрыл за собой дверь и запер ее на щеколду. В руках у него был небольшой саквояж.

Он поднес его к столу и поставил.

Все, что он сказал, деловито и с удивительной простотой, было:

— Вот деньги, Лу. Извини, что я так поздно.

Совершенно подавленный, Дюран отвернулся, не в состоянии ничего ответить.

— В чем дело, Лу? Боже, какие у тебя глаза!.. — Жарден вглядывался в его лицо, не понимая, что происходит.

Дюран робко смахнул выступившие на глазах слезы.

— Ничего. Просто ты пришел, как и обещал… Ты принес их, как и обещал… — Комок в горле помешал ему договорить.

Жарден окинул его сочувственным взглядом.

— В былые времена ты бы принял это как должное, ты бы ничего другого от меня и не ожидал. Что тебя так изменило, Лу? Кто тебя так изменил? — И яростно, сквозь стиснутые зубы, решительно опуская на стол узловатый кулак, он воскликнул: — Да будь она за это проклята! Не могу видеть, как на моих глазах гибнет порядочный человек!

Дюран не отвечал.

— Ты знаешь, что это — правда, иначе бы ты ее так молча не проглотил, — рявкнул Жарден. — Но я ни слова больше не скажу. Каждому уготован свой ад.

(«Я знаю, что это — правда, — мысленно согласился Дюран, — но как я могу не следовать велению своего сердца, не идти на его зов».)

— Да, не говори больше ничего, — кивнул он.

Жарден расстегнул и раскрыл саквояж.

— Здесь полная сумма, — объявил он, переходя на деловой тон. — Все расчеты между нами завершены.

Дюран снова наклонил голову.

— Ко мне домой больше не приходи, — сказал Жарден. — Ради тебя же самого.

Дюран коротко насмешливо фыркнул:

— Понимаю.

— Нет, не понимаешь. Я стараюсь уберечь тебя от неприятностей. Августа уже что-то заподозрила, и, если ты снова появишься, я не могу поручиться за ее благоразумие.

— Августа меня терпеть не может, верно? — спросил Дюран с отстраненным любопытством, как будто не в состоянии был найти этому объяснение.

Жарден промолчал, подтверждая сказанное.

Он махнул рукой в сторону саквояжа, возвращаясь к его содержимому.

— Я передаю тебе эти деньги с одним условием, Лу. Прошу его выполнить ради твоего же блага.

— С каким условием?