Уильям Айриш - Вальс в темноту

— Сент-Луис-стрит, срочно! Я там сейчас же должен быть!

Спицы колес слились в один крутящийся диск, улицы Нового Орлеана поплыли мимо, подрагивая, словно картины, нарисованные на зыбкой воде.

Он нетерпеливо хлопал себя по бедру, словно хотел подстегнуть, как коня.

— Быстрее, быстрее. Мы так никогда не доедем.

— Мы почти летим, сэр. Боюсь, как бы кого не сбить.

— Ну так сбей, черт возьми! Только довези быстрее.

Он спрыгнул с подножки так же, как и вскочил на нее; шлепнул монеты из своей протянутой назад руки в протянутую вперед руку кучера и кинулся к двери, как будто собирался навалиться на нее всем телом и выломать.

Тетушка Сара открыла ему с удивительной поспешностью. Должно быть, она находилась в прихожей, по ту сторону двери.

— Она здесь? — бросил он ей в лицо. — Она здесь, в доме?

— Кто? — Она отпрянула назад, напуганная яростью, с которой он задал этот вопрос. Но, поскольку он мог касаться только одного человека, ответила: — Мисс Джулия? Она прямо после обеда ушла. Сказала, что пойдет по магазинам. Да уж, считайте, часа три, как ушла. И еще не вернулась.

— Бог мой! — в ужасе возопил он. — Этого я и боялся. Нет чтобы этому проклятому письму прийти на час раньше!

Тут он заметил, что на табурете у стенки сидит, съежившись, скромно одетая девочка с коробкой на коленях. Она робко отпрянула назад, услышав, как он бранится, и лицо ее покрылось неровным румянцем.

— Кто это? — спросил он, понизив голос.

— Эта малышка от портного, ее послали, чтобы мисс Джулия примерила платье, что ей шьют. Она говорит, ей было сказано явиться к трем. Она уж пару часов дожидается.

Значит, мелькнула у него мысль, она сегодня не собиралась уходить, если бы ничего не случилось. А раз она ушла, значит…

— Когда вы договорились о примерке? — рявкнул он, обращаясь к девочке, отчего та еще больше съежилась.

— Не-несколько дней назад, — пролепетала она. — Кажется, на прошлой неделе, сэр.

Он сорвался с места и, не заботясь о приличиях, кинулся вверх по лестнице. До него донесся деликатный шепот тетушки Сары:

— Ступай-ка ты сейчас отсюда, деточка. Сдается мне, что-то случилось; я пришлю за тобой на днях.

Он неподвижно стоял на пороге их спальни, тяжело дыша после стремительного восхождения и беспомощно оглядываясь по сторонам. Его взгляд упал на чемодан. Чемодан, который так и не открывали. Замаскированный чехлом — но теперь-то, с воскресенья, он знал, что это такое. Он сорвал ситцевую ткань и открыл кроваво-красные буквы «Дж. Р.».

Повернувшись, он выскочил вон из комнаты и снова побежал вниз, по ступеням. На этот раз он остановился на середине лестницы.

Девочка-посыльная стояла в дверях, собираясь уходить, и передавала коробку тетушке Саре.

— Передайте миссис Дюран мои извинения — я, видно, что-то перепутала. Я зайду завтра в это же время, если ей удобно.

— Сейчас же бегите за слесарем! — крикнул он вниз со ступенек, сотрясая, как взрывом, тихую сцену прощания.

Робкая посланница мгновенно исчезла, а тетушка Сара заторопилась вслед за ней выполнять поручение.

Не успела она уйти, как он передумал.

— Нет, подождите! Так слишком долго будет. Принесите мне молоток и стамеску. Найдутся они у вас?

— Да вроде должны быть. — Она поспешила в кладовку.

Выхватив у нее из рук инструменты, он снова ринулся в спальню. Стиснув побелевшие губы, он упал на колени и с яростной энергией принялся за чемодан; втиснув стамеску в щель над замком, он безжалостно застучал по ней. Через несколько секунд замок звякнул и отскочил.

Стук брошенных на пол инструментов, словно звон похоронного колокола, нарушил одинокую тишину комнаты.

Он сорвал боковые застежки, расстегнул дряхлый кожаный ремень, стягивавший чемодан посередине, потянул за ручку и выпрямился, и вместе с этим движением слегка вздыбленная крышка с содроганием откинулась назад.

В ноздри ему ударил резкий запах нафталина.

Чемодан принадлежал особе чистоплотной и болезненно-аккуратной. Стопки вещей были сложены симметричными рядами, ровные линии которых ни на волосок не были нарушены, а щели между ними были искусно проложены носовыми платками и другими мелочами, чтобы не допустить ни малейшего перемещения в пути.

Сверху лежало нижнее белье — дневное и ночное, подобранное скорее из соображений удобства, чем красоты. Желтые фланелевые ночные рубашки, фланелевые нижние юбки, толстые шерстяные панталоны с подвязками, предназначение которых ему было не разгадать.