Уильям Айриш - Убийца поневоле

Она принялась униженно благодарить его:

— О, я обещаю, я обещаю! Клянусь, что не скажу ни слова! Но я уверена, что вы убедитесь в том, что он не делал этого! Он так добр и внимателен ко мне, так заботлив…

— А вы, как я полагаю, отписали ему свое имущество?

— О да, но это ничего не значит. Каждый может пользоваться собственностью для получения выгоды, а у меня нет ни детей, ни близких родственников. Вы глубоко ошибаетесь, если думаете, что у него есть такие злые помыслы. Он ужасно беспокоится, даже если у меня случается всего лишь легкая простуда. Неделю назад я застудила легкие, и он так всполошился, что тут же повез меня к доктору. Он даже купил ультрафиолетовую лампу и потребовал, чтобы я лечилась с ее помощью, несмотря на мое нежелание. Ведь это так хлопотно, но…

Когда они уходили из кафе, она все еще продолжала болтать на улице. Он уже не слушал, стараясь поймать такси, чтобы отправить ее домой. Этот разговор больше не представлял для него никакого интереса.

Но он все же спросил:

— Как вы ею пользуетесь?

— Ванная комната очень тесна, и лампа постоянно падает, но он сказал, что лучше всего пользоваться ею во время приема ванны, когда я полностью раздета, тогда можно достичь наилучшего эффекта.

Уэскотт с надеждой ждал свободного такси, чтобы поскорее отделаться от нее.

— А эта лампа тяжелая?

— Да нет. Она на высокой подставке и поэтому часто падает. Но, к счастью, он каждый раз оказывается рядом, чтобы не дать ей разбиться.

— Каждый раз? — только и спросил он.

— Да.

Она укоризненно рассмеялась, стараясь убедить его в заботливости любящего мужа, отвести все подозрения от такого добросердечного и великодушного человека.

— Утром я всегда жду его ухода и только потом иду принимать ванну. Но он почти всегда, уже почти дойдя до остановки, вспоминает, что забыл что-то, в спешке возвращается и непременно заглядывает в ванную.

— А какие же вещи он забывает?

Он уже поймал свободное такси, но теперь заставлял его ждать, желая закончить разговор.

— О, один раз — свежий носовой платок, в другой — какие-то нужные бумаги, в третий — авторучку…

— А что, разве он держит все эти вещи в ванной комнате?

Она снова рассмеялась.

— Нет. Но он никогда не может отыскать их, поэтому заходит в ванную, чтобы спросить меня, и здесь всякий раз что-то случается с лампой.

— И это происходит практически каждый раз, когда вы проводите процедуру?

— Думаю, каждый раз.

Вот теперь он уже смотрел поверх ее головы, как это частенько делала прежде она. На прощанье он сказал:

— Вы сдержите ваше обещание ничего не говорить мужу о нашем разговоре?

— Сдержу, — заверила она его.

— Да, вот еще что. Отложите на несколько минут завтра утром ваше лечение ультрафиолетовой лампой в ванне. Может быть, мне придется задать вам еще несколько вопросов, когда ваш муж уйдет из дома, а я не хотел бы вытаскивать вас из ванны.

Стефен Арчер вскочил из кресла, когда она вошла, будто под ним распрямилась мощная пружина. Она не смогла бы определить, какие эмоции владели им, но понимала, что они весьма сильные. Он явно был страшно встревожен.

— Ты что, решила дважды посмотреть одну и ту же картину?

— Стефен, я… — Она порылась в сумочке. — Я не была в кино. Я достала его!

И вдруг билет оказался на столе прямо перед Стефеном. Будто он только что вылетел из жилетного кармана покойного.

— Я сделала то, что ты запретил мне делать.

Стефен выпучил глаза, и она испугалась, казалось, что они вот-вот выскочат из орбит.

Внезапно он, как клещами, вцепился ей в плечи.

— Кто был рядом? Кто еще видел это?

— Никто. Я получила разрешение, поехала на кладбище, и управляющий выделил мне пару рабочих…

Грозящий палец Уэскотта неотступно маячил у нее перед глазами.

— Ну, а дальше? — Он продолжал больно сжимать ей плечи.

— Один из них достал билет из жилетного кармана, потом они поставили крышку на место, опустили гроб и засыпали могилу.

Он со свистом выпустил воздух сквозь стиснутые зубы, как из предохранительного клапана, и отпустил ее плечи.

— Послушай, Стефен… сто пятьдесят тысяч долларов! Вот они, на столе, перед нами! Разве любой другой человек на моем месте не поступил бы точно так же?

Казалось, Стефена вовсе не интересует билет. Он испытующе смотрел ей в глаза.

— А ты уверена, что они опустили гроб в могилу и придали ей прежний вид?

Она не сказала больше ни слова.

Он потер затылок.

— Мне противно от одной только мысли, что они положили его как-нибудь не так, — пробормотал он и отправился наверх.