Уильям Айриш - Леди-призрак

Маленькая лампа, та самая, с помощью которой она пыталась оживить его воспоминания, все еще стояла на том же месте. Она была слишком легкой и вряд ли могла причинить какой-нибудь вред, но девушка схватила ее и швырнула назад. Она даже не попала в своего врага: лампа без толку упала где-то в стороне на грязный ковер, и даже лампочка в ней не разбилась. Не останавливаясь ни на секунду, он сделал последний бросок, и оба знали: как только…

И тут что-то случилось. Должно быть, он зацепился обо что-то носком ботинка. Тогда она этого не заметила, а вспомнила уже потом. Уцелевшая лампа за его спиной яростно затрещала и коротко вспыхнула ослепительным синим пламенем, и он во весь рост растянулся на полу, широко раскинув руки.

Между ним и вожделенной дверью оставалось небольшое расстояние. Она не решалась пройти мимо него, но еще больше боялась остаться на месте. Эти руки, сейчас почти безжизненные, чуть загораживали проход. Она перепрыгнула, едва не коснувшись судорожно сжимавшихся пальцев.

Мгновение может длиться так долго. Мгновение может оказаться таким коротким. Одно лишь мгновение он беспомощно лежал лицом вниз, всего лишь одно мгновение. Она ощущала, как ее руки поворачивают ключ. Ей казалось, что все происходит во сне или с кем-то другим, а не с ней. В первый раз она повернула ключ не в ту сторону, замок не открылся. Ей пришлось вытащить ключ, перевернуть и вставить другой стороной. Ее противник не встал, но перекатывался на животе по полу, стараясь преодолеть те несколько дюймов, что разделяли их, дотянуться, схватить ее за щиколотки, чтобы и она упала рядом с ним.

Ключ щелкнул, Кэрол потянула ручку, и дверь распахнулась. Она бросилась в образовавшуюся щель и уже на бегу почувствовала какое-то слабое царапанье, словно чьи-то ногти тщетно пытались ухватить ее за задник туфли.

Потом был какой-то невероятный сумбур, Кэрол чувствовала облегчение и одновременно ужас. Ужас, что вот-вот он бросится следом. Она помчалась вниз по тускло освещенной лестнице, она почти ничего не видела, бежала почти наугад. Она нашла дверь, открыла ее, там была ночь, там была прохлада, там она была в безопасности. Но она, спотыкаясь, шла все дальше, дальше от этого зловещего места, которое она не скоро сможет забыть. Она шла по безлюдной улице зигзагами, шатаясь из стороны в сторону, точно пьяная, она действительно опьянела от переполнявшего ее ужаса.

Она помнила, как завернула за угол. Теперь она уже перестала понимать, где находится. Потом она увидела впереди свет и пошла на него; теперь она бежала, чтобы скорее добраться до источника этого света, прежде чем Милберн настигнет ее. Она вошла и оказалась среди зеркальных витрин, в которых лежали колбасы и тарелочки с картофельным салатом. Должно быть, она попала в магазин деликатесов, торгующий всю ночь.

В магазине никого не было, кроме мужчины, дремавшего за прилавком. Он открыл глаза и увидел девушку, потерянно стоявшую перед ним. Ее платье было порвано и криво висело на одном плече. Он вскочил, подбежал поближе и, облокотившись на прилавок, уставился на нее:

— Что случилось, мисс? Несчастный случай? Я могу чем-нибудь помочь?

— Дайте мне жетон, — обессиленно выдохнула сквозь рыдания она. — Дайте мне, пожалуйста, жетон, мне можно позвонить отсюда?

Она подошла к телефону, все еще судорожно всхлипывая, и опустила жетон.

Добродушный толстяк крикнул в глубь магазина:

— Мамошка, выйди на минутку. Одна девушка здесь, похоже, попала в беду.

Она застала Берджесса дома, было около пяти часов утра. Она совершенно забыла назвать свое имя, но он, видимо, понял.

— Берджесс, вы можете приехать ко мне сюда? Это было ужасно, и, кажется, дальше мне одной не справиться…

Тем временем в глубине магазина владелец и его жена — она вышла в халате и бигуди — держали срочный совет.

— Черный кофе, как ты думаешь?

— Да, только это. Аспирина у нас нет.

Женщина вышла из-за прилавка, села за столик напротив девушки и ободряюще похлопала ее по руке.

— Что они сделал, дорогая? Вы иметь мамошка?

Все еще всхлипывая, она не могла сдержать слабую улыбку при мысли о том, что сейчас ее матерью был детектив, которому по определению полагалось быть суровым.

Берджесс приехал один, воротник его пальто был поднят. Кэрол сидела, нахохлившись, над огромной кружкой дымящегося черного кофе. Она все еще дрожала, конечно не от холода, но уже понемногу успокаивалась. Он приехал один, потому что действовал неофициально, это было его личным делом, здесь пока можно было избежать формальностей.