Стивен Кинг - Ночь тигра

Внезапно он увидел меня, и его ярость нашла выход.

– Ты! – закричал он. ­– Джонстон!

– Да, сэр? – В животе у меня похолодело. Я знал, что гнев мистера Индразила сейчас обрушится на меня, и эта мысль делала меня слабым от страха. Я считаю себя довольно храбрым, и, будь это кто-нибудь другой, думаю, я бы обязательно постоял за себя. Но это не был кто-нибудь другой. Это был мистер Индразил, и глаза его были безумны.

– Эти клетки, Джонстон. Предполагается, что они чистые? – Он указал пальцем, и мой взгляд последовал за ним. Я увидел четыре заблудившихся клочка соломы и инкриминируемую лужу воды в дальнем углу одной клетки.

– Д-да, сэр, – сказал я, и то, что я намеревался произнести твердо, превратилось в беспомощную браваду.

Молчание, как затишье перед бурей. Люди начали оглядываться, и я неясно осознавал, что мистер Легре рассматривает нас своими бездонными глазами.

– Да, сэр? – мистер Индразил загремел неожиданно. – Да, сэр? Да, сэр? Ты за дурака меня держишь, парень? Думаешь, я не вижу? Запах не чувствую? Ты использовал дезинфектор?

– Я использовал дезинфектор, да –

– Не смей мне возражать! – закричал он, затем его голос внезапно упал, и моя кожа покрылась мурашками. ­– Ты не смеешь возражать мне. – Теперь все смотрели на нас. Мне хотелось блевать, хотелось умереть. – Сейчас ты пойдешь в этот чертов сарай, возьмешь дезинфектор и вычистишь клетки, – прошептал он, отмеряя каждое слово. Его рука вдруг вырвалась вперед и схватила мое плечо. – И никогда, никогда не смей спорить со мной снова.

Не знаю, откуда взялись слова, но неожиданно они сорвались с моих губ.

– Я не спорил с вами, мистер Индразил, и мне не нравится, что вы так говорите. Мне это обидно. Теперь отпустите меня.

Его лицо внезапно стало красным, затем белым, затем почти шафрановым от ярости. Глаза превратились в горящие ворота ада.

Я подумал, что мне конец.

Он издал нечленораздельный, сдавленный звук, и хватка на моем плече стала мучительной. Его правая рука двинулась вверх… вверх… вверх, затем обрушилась вниз с невероятной скоростью.

Если бы эта рука соединилась с моим лицом, она оглушила бы меня, в лучшем случае. В худшем, она сломала бы мне шею.

Этого не произошло.

Другая рука материализовалась магически из пространства, прямо передо мной. Две напряженные конечности сошлись вместе с плоским хлопающим звуком. Это был мистер Легре.

– Оставь парня в покое, – сказал он бесстрастно.

Мистер Индразил разглядывал его долгое мгновение, и, я думаю, кошмарнее всего было видеть страх перед мистером Легре и сумасшедшую жажду причинить боль (или убить!) в этих ужасных глазах.

Затем он повернулся и зашагал прочь.

Я повернулся к мистеру Легре. – Спасибо, – сказал я.

– Не благодари меня. – Не «не стоит благодарности», но «не благодари меня». Не жест скромности, а сухой приказ. Во внезапном проблеске интуиции – сопереживания, если хотите – я понял, что он имел в виду. Я был пешкой в затянувшейся битве между ними двумя. Взят в плен мистером Легре, а не мистером Индразилом. Он остановил укротителя львов не из сочувствия ко мне, а потому что это давало ему преимущество, хотя и слабое, в их частной войне.

– Как вас зовут? – спросил я, нисколько не задетый своим открытием. Он, в конце концов, был честен со мной.

– Легре, – ответил он кратко, и пошел прочь.

– Вы из цирка? – спросил я, не желая отпускать его так легко. – Вы, похоже, знаете его.

Слабая улыбка коснулась его тонких губ, и глаза вспыхнули на мгновение. – Нет. Можешь считать меня полицейским. – И прежде, чем я успел ответить, он исчез в хлынувшей мимо толпе.

На следующий день мы снялись с места и двинулись дальше.

Я снова видел мистера Легре в Дэнвилле и, две недели спустя, в Чикаго. Тем временем я старался избегать по возможности мистера Индразила и держал кошачьи клетки безупречно чистыми. За день до отхода в Сент-Луис я спросил Чипса Бейли и Салли О’Хара, рыжую эквилибристку, знают ли мистер Легре и мистер Индразил друг друга. Я был уверен, что да. Вряд ли мистер Легре следовал за цирком ради нашего баснословного лаймового мороженого.

Салли и Чипс переглянулись поверх своих кофейных чашек. – Никто не знает толком, что между ними произошло, – сказала она. – Но это продолжается очень долго, возможно, лет двадцать. С тех пор, как мистер Индразил перешел от Ринглинг Бразерс, а может, и до того.

Чипс кивнул. – Этот парень, Легре, присоединяется к цирку почти каждый год, когда мы проходим через Мидвест, и остается с нами, пока мы не поймаем поезд во Флориду в Литл-Роке. Старина Леопардовый Укротитель становится раздражительным, как какая-нибудь из его кошек.