Али Найт - Точка кипения

— Не могу в это поверить.

Он кивает.

— Как давно ваш муж и Лекс являются партнерами по бизнесу?

— Мамочка, пойдем. — Ава смотрит на Деклана широко открытыми глазами.

— Десять лет.

— Где они встретились?

— Они вместе работали на Четвертом канале.

— По-вашему, они близки? У них близкие отношения?

Я поворачиваюсь к дому, давая ему понять, что следует уйти. Он не понимает намека, и мы вместе спешим по тротуару, Деклан с телефоном в вытянутой руке.

— Как Мелоди относилась к Лексу? Вы верите в теорию об имитаторе? Будто бы он попытался преподнести все так, словно это сделал Джерри?

— Понятия не имею. Я действительно не знаю.

— Можете дать мне номер мобильного телефона вашего мужа? Парень, который отвечает по его номеру, не дает никакой информации. Он охраняет его как зеницу ока.

Я уже стою на своем участке и крепче сжимаю руку Авы.

— Нет. Дайте мне свою визитку, и я передам ее ему. Это все, что я могу сделать.

Наш дом уже виден, но там стоит очередной Деклан. Он с любопытством смотрит на нас и начинает спускаться.

— Миссис Форман, я из газеты «Сан».

— Прошу вас, оставьте меня в покое. Хватит!

— Как эта ситуация скажется на Форвуд ТВ? — спрашивает первый Деклан. — Смогут ли они продолжать выпускать криминальные шоу, если один из руководителей в тюрьме?

Второй мужчина стоит передо мной, преграждая путь.

— Я же с детьми, имейте совесть!

Они напоминают мне попрошаек в странах третьего мира: маленькая протянутая рука взывает к твоему милосердию, и ты почти что любишь их, когда раздаешь мелочь; но потом тебя окружают еще восемь, и ты отбиваешься от них палкой, если таковая у тебя имеется; твой страх растворяется в инстинкте самосохранения.

— Уделите мне несколько минут, и я уйду, — уверяет Деклан.

Я опускаю голову, чтобы они перестали меня фотографировать, обхожу его и вставляю ключ в замочную скважину.

— Миссис Форман, общество хочет знать, что думает ваша семья!

Вопросы продолжают сыпаться, но я захлопываю дверь.

— Мамочка, кто это? — спрашивает Ава.

Я дрожу, пока объясняю по возможности спокойно, что знакомая их папы, Лекса и дяди Джона мертва, а полиция и журналисты пытаются понять, что с ней произошло, чтобы ее семья почувствовала себя лучше, потому что это печально, когда кто-то умирает; а мужчины на улице работают в газетах, и их попросили задать вопросы, чтобы они могли написать об этом и позволить людям узнать правду. Глаза Авы кажутся огромными на маленьком личике, когда она кивает.

— Мамочка… — Я набираю в легкие воздуха. — Когда я вырасту, я хочу стать русалкой.

И она вприпрыжку убегает в кухню, а мне кажется, что только стены способны удержать меня в вертикальном положении.

Какой-то звук заставляет меня обернуться. Джош рыдает на ступеньках, безмолвные всхлипывания прерываются подергиванием его узеньких плеч.

Мне нравятся таунхаусы. [6] Комфортабельный малоэтажный дом, стоящий в ряду таких же домов, соединенных друг с другом боковыми стенами. Когда находишься в окружении соседних домов, чувствуешь себя защищенным. Улица всего в нескольких метрах от гостиной, и летними вечерами можно даже услышать стук женских каблуков, когда их обладательница спешит домой, или грохот чемодана, ударяющегося о неровные плитки тротуара. Кто-то с этой улицы работает в авиакомпании, как мне кажется. Я выросла в другом доме, и моя мама не может понять, почему с деньгами Пола и размером нашей семьи мы не живем в большем и более новом доме за городом с огромным садом и просторным гаражом.

— Все эти ступеньки! — восклицает она, словно для такого инвалида, как я, спускаться и подниматься по ним — это уж слишком.

Когда же я сказала, что Полу нравится жить близко к центру Лондона, чтобы на работу можно было добраться даже на велосипеде, мама пробормотала: «Мужчина его ранга…» Она из того мира, где важные люди ездят на машинах, потому что автомобиль защищает от другого, не меньшего страха — людей, которые могут причинить вред. А это, по ее мнению, почти каждый.

Сейчас я в своем саду, светит вечернее солнце. Интересно, понимает ли мама этот мир лучше, чем я? Подозрения, гнев и печаль сменяют друг друга в моем сердце. Сад скрывает нас от людей, из-за которых расплакался мой девятилетний сын. Мы с Полом смотрим, как Джош бросает теннисный мяч Максу и Маркусу, следим за его движениями и реакцией на боль. M&Ms оказались сейчас как нельзя кстати, они вообще единственные, кто может оторвать Джоша от компьютера и вытащить на свежий воздух. Они помогают нам играть в счастливую семью.