Алексей Шолохов - Подвал

Дима не знал, осталось ли что-нибудь после обыска, но он решил пока убраться. Начал с книжного шкафа. Поднял первую книгу. Ею оказалась «Стилистика для начинающих». Он покрутил ее в руках, пролистнул. Он читал практически все, что есть на русском языке. Помогло ли это ему? Безусловно. Он искренне был удивлен некоторыми вещами. А особенно тем, что он был один из немногих, кто учил все правила в школе (русский язык давался тяжело, и ему приходилось зубрежкой как-то вдалбливать его в себя), но к двадцати семи годам не помнил ни одного из них. Ему приходилось учить их заново. Помимо правописания для более или менее сносного графоманства нужно было много чего. Вот он и штудировал учебники и просто интересные книги. Здесь он видел тот же случай.

«Как писать», «Как стать писателем за 24 часа», «Как написать бестселлер», «Как написать гениальный детектив» и так далее. Перед ним лежало с полсотни подобных книг. Дима присел, с замиранием сердца собрал тоненькие кирпичики. Самым толстым был разве что «учебник» Никитина. Он тоже его читал. Не сказать, что на тот момент он узнал что-то новое, но было познавательно узнать, как раскрученный автор видит, а самое главное, выставляет на свет тонкости своей работы.

Работа, надо признать, не сахар. Единственное, что Диму не оттолкнуло тогда (да и уже вряд ли оттолкнет), так это та редкая гармония работы и удовольствия. Ему нравилось то, что он делает, и это не могло не радовать.

Дима сложил книги на полки. Провел по корешкам. Что они искали? Когда-то, в бытность учеником средней школы, Димка клал в книжки самое драгоценное, что у него было. Он собирал фантики. Дима почувствовал, как лицо наливается краской. Еще одним краснолицым в деревне стало больше. Странно, ему было стыдно за свое детское увлечение до сих пор. Тогда он аккуратно разглаживал каждый фантик и вкладывал между страниц собраний сочинений Дюма, Пушкина и Толстого. Потом, повзрослев, он сохранил эту привычку и так же с трепетом укладывал в книги фантики поинтересней. Рублевые и трехрублевые купюры ждали своего часа в томах, которые и брали-то в руки только для того, чтобы протереть пыль.

Он достал «Алхимию слова». Пролистал. Ничего. Даже если здесь что-то и было, это подобрали. Дима поставил книгу назад, провел пальцем по корешкам. Нет. В книгах ничего нет. Он посмотрел на диван. Подошел, потрогал обивку. Может быть? Почему тогда не вспороли? Либо нашли, что искали, либо чего-то испугались.

Дима повернулся к столу. След от кроссовки (он был уверен, что здесь побывал спортсмен) украшал потрескавшееся стекло. А здесь он что, танцевал? Дима встал на стул, посмотрел на стену, потом на потолок из ржавой листовой стали и шагнул на стол. Между шпалами, из которых были выложены стены, и потолком образовался небольшой карман, в котором вполне можно было что-нибудь спрятать. Спортсмен здесь не танцевал, он увидел этот тайник и взял то, что там было.

Дима засунул руку в нишу. Он знал, что там ничего нет, но все-таки решил проверить. Скорее, чтобы больше не возвращаться к этому вопросу. Так и есть. Он слез со стола, подвинул под него стул и еще раз посмотрел на тайник. Все, вопрос закрыт. Развернулся и пошел к лестнице.

Без пятнадцати четыре за ним пришел Никита. Дима сидел на скамейке под яблоней с ноутбуком на коленях.

– Здравствуйте!

Дима поднял голову. Розовые щеки над забором сияли, словно солнце на закате.

– Привет!

– Папа вас ждет.

– Я сейчас.

Дима встал, закрыл ноутбук и пошел в дом. Через пять минут вышел, закрыл дверь на навесной замок и пошел к калитке. Его колотила легкая дрожь. Он очень боялся предстоящей встречи с Крестным отцом этой деревни. А еще больше он боялся встречи с фигурантами этого на первый взгляд простого дела.

Дима уже был готов в три часа. Он помылся в летнем душе и побрился. Без порезов не обошлось вновь. Но сейчас внешний вид его беспокоил куда меньше, чем когда он напивался до свинячьего визга. Теперь у него были другие заботы. Пусть навязанные ему, но он очень хотел помочь Вере. Черта с два, помочь! Он просто хотел ей понравиться. И это как раз был его шанс.

– Ну, Никитка, сын Крестного отца. Оставь пистолет. Захвати пирожные, – произнес Дима вдруг откуда-то всплывшую фразу.

– Чего? – не понял младший краснолицый.

– Да так. Послушай, у меня еще открыт кредит?

– Да, батька сказал, что вы приличный человек.

– Эх, его бы слова да богу в уши. Так что насчет кредита?

– У нас он всегда открыт для приличных людей.