Питер Джеймс - Пока еще жив

Уилер снял рюкзак, просунул его в отверстие и пролез вслед за ним сам. Затем закрыл дверь.

Он стоял под порывами сильного ветра на узкой металлической платформе с поручнями. Далеко внизу, прямо перед ним, простиралась темная территория Королевского павильона, где стояли трейлеры и грузовики съемочной группы. В свете уличных фонарей он различил сквозь покачивающиеся ветви деревьев здания Королевского театра, ресторанов, магазинов и офисов на Нью-Роуд. Дальше в густой тени виднелись неровные крыши спящего Брайтона.

Со всех сторон высились башни, минареты и дымовые трубы, между ними множество мостиков и прилепившихся к стенам пожарных лестниц. Здесь было достаточно светло, чтобы двигаться, не включая фонарик. Он пошел дальше по металлической платформе, перекинутой между двумя шиферными крышами со световыми фонарями, опасливо держась за перила. Он наизусть помнил свой план, но сейчас, находясь на такой внушительной высоте, с трудом определял точное местонахождение. Снизу доносились слабые звуки уличного движения.

Затем его на мгновение остановил далекий вой сирены.

Однако машина с сиреной умчалась дальше, и снова стало тихо.

Купол над Банкетным залом, бывший его конечной целью, находился в данный момент прямо под ним. Еще один мостик, и он взобрался наверх по короткой металлической лестнице и оказался на новом мостике. Усталость как будто испарилась, теперь он почувствовал себя вполне бодрым.

Непобедимым! «Да, хотя я и бреду в одиночестве по Долине Смерти, я не боюсь зла. Потому что здесь я самый крутой сукин сын.

О да!

Никто не сунется к Дрейтону Уилеру.

Никто не сунется к самому крутому сукину сыну Долины!»

Еще одна лестница. Рюкзак качнулся, утягивая вниз, но он крепко вцепился в перекладину. Три точки на опоре! Это было железное правило, которое никогда нельзя забывать. Одна рука, две ноги. Две ноги, одна рука.

Уилер забрался на узкую платформу перед вздымавшимся ввысь куполом, величественным, как горная вершина.

Он на несколько секунд включил фонарик и, увидев крошечный люк, выключил его. Открыв люк, бросил внутрь рюкзак, после чего протиснулся сам. Здесь он оказался на первых двух ступеньках деревянной лестницы. Вокруг кромешная тьма. Снова включив фонарик, Уилер закрыл за собой дверцу. Его трясло от возбуждения.

Да, детка, да!

Теперь он мог без опаски пользоваться фонариком. Он прополз вперед, поднявшись еще на несколько ступенек, и оказался на деревянной платформе. Внутренняя часть купола была зеркальным отражением внешней его части и являлась чем-то вроде второй кожи. Если внешняя часть была сделана из камня, то внутренняя сооружена из досок наподобие вогнутой лестницы.

Теперь подниматься наверх не имело смысла, он знал это по своей предыдущей вылазке, потому что дальше подъем становился все круче и круче. Ему будет гораздо удобнее здесь, на этой платформе.

Если завтра работа съемочной группы начнется в соответствии с заранее составленным графиком, после того как Королевский павильон закроется для публики, то «Брукер-Броуди продакшнз» приступит к съемке одного из главных эпизодов фильма. Его фильма. Король Георг IV и Мария Фицхерберт сидят за столом прямо под массивной люстрой, из-за которой так беспокоился его величество.

Крепления, удерживающие люстру, находятся прямо над ним. Двухминутная работа, пара пустяков. Сверху, через крошечную трещину над люстрой он сможет наблюдать за тем, что происходит в Банкетном зале.

Если ему повезет и рассчитанное время окажется правильным, то Гея Лафайет и Джадд Халперн превратятся в кровавую кашу.

Это положит конец смехотворной пародии, в которую «Брукер-Броуди продакшнз» превратила сценарий; в нем Мария Фицхерберт совершает самоубийство, после того как ее бросает король Георг.

Лучше бы она умерла таким образом.

В полвторого утра Рой Грейс, спавший рядом с Клио, был разбужен сильным тычком в ребра.

— Ой! — вырвалось у него. Грейс решил, что это Клио толкнула его локтем, как она изредка делала в тех случаях, когда он начинал громко храпеть. Но она, похоже, крепко спала. Он почувствовал новый толчок. Ребенок. За вторым последовал третий толчок.

Клио, так и не пошевелившись, лишь пробормотала:

— Я думаю, что Пузырь тренируется. Готовится к лондонскому марафону. Он еще не остановился.

Грейс почувствовал еще одно движение, на этот раз понежнее.

— Послушай, Пузырь, ты не будешь возражать, если я немного посплю? Нам всем нужно спать. Договорились?