Стивен Лезер: Танго Один

За все сорок минут дороги из Челси на Собачий остров шофер не проронил ни слова. Джеми Фуллертон понимал, что задавать вопросы, роившиеся у него в голове, нет смысла. Он посмотрел в окно «вектры» и сделал глубокий, медленный вдох, пытаясь успокоить сердцебиение.

Увидев круглые очертания Канэри-Уорф [2], Фуллертон нахмурился. В этом районе, насколько ему было известно, нет ни одного здания столичной полиции. Это финансовый центр, чистый и строгий. В нем размещаются крупные американские банки, японские брокерские конторы и то, что осталось от британских финансовых служб.

«Вектра» затормозила перед чем-то неописуемым из стекла и металла, потом свернула в подземный гараж, проехав мимо заграждений в черно-желтую полоску. Шофер показал охраннику пропуск и тихонько посвистывал, пока поднимался шлагбаум. Они припарковались у лифта. Фуллертон подождал, пока шофер обойдет машину и откроет ему дверцу. Глупая и бессмысленная выходка, но высокомерие шофера раздражало Джеми.

Шофер захлопнул за Фуллертоном дверцу и подошел к лифту. Справа на серой металлической панели находились кнопки — он ввел четырехзначный код. Табло показало, что кабина спускается с десятого этажа.

Сопровождающий старательно игнорировал Фуллертона, ожидая прибытия лифта.

— Десятый этаж, сэр, — сказал нарочито вежливо. И добавил: — Вас встретят.

После чего повернулся и направился к машине.

Фуллертон вошел в лифт, нажал кнопку десятого этажа.

— Эй, езжайте аккуратней! — крикнул он, когда створки почти закрылись.

Еще одна бессмысленная победа, но Фуллертон чувствовал, что должен побеждать везде, где возможно.

Он следил за огоньком табло. На цифре «десять» лифт с шумом остановился, двери открылись.

Никто не ждал его. Минуту Фуллертон колебался, потом вышел из кабины и, ступив на серый ковер коридора, осмотрелся. В конце холла он увидел пару дверей из матового стекла.

Фуллертон нахмурился. Двери лифта закрылись за его спиной. Он поправил манжеты белой рубашки, повел плечами в пиджаке от Ланвина из темно-голубого шелка с шерстью. Фуллертон решил: раз форма не обязательна, он вполне может отправиться в бой в стильном прикиде. К тому же это был еще один способ досадить шоферу: костюм стоит больше, чем этот засранец за месяц зарабатывает.

Джеми глубоко вздохнул и направился к стеклянным дверям. И только он поднял правую руку, чтобы толкнуть ближайшую, как она сама распахнулась, едва не зацепив его.

Фуллертон вздрогнул, даже отступил назад, но быстро пришел в себя, увидев на человеке, стоявшем в дверном проеме, форму и фуражку старшего офицера столичной полиции.

— Не хотел пугать вас, Фуллертон, — сказал мужчина.

— Я не испугался, сэр, — ответил Фуллертон, признавая в человеке частого гостя телевидения — помощника комиссара Питера Лэтэма.

На открытом лице британского полицейского читались ум (что подтверждалось университетским образованием) и быстрота реакций. Это был единственный офицер, которому удалось оградить свою личную жизнь от назойливых посягательств «Ночных новостей». Лэтэм как нельзя лучше подходил для работы в столичной полиции. Имея такого помощника, комиссар мог сидеть в кабинете на восьмом этаже Нового Скотленд-Ярда, попивать чай «Эрл Грей» из изящной фарфоровой чашки и планировать свою отставку через пару лет.

— Сюда, — пригласил Лэтэм, отпустив дверь.

Фуллертон придержал ее и последовал за помощником комиссара по коридору через холл с белыми скучными стенами до фанерной двери.

Лэтэм толкнул дверь. За ней размещался офис размером с корт для игры в бадминтон. Одну стену полностью занимало окно. На остальных, так же как и в коридоре, отсутствовали украшения. Исключение составляли большие часы с огромными римскими цифрами и красной секундной стрелкой. Там, где раньше висели картины, остались светлые прямоугольники и следы от шурупов, на которых они держались. Единственной мебелью в офисе были дешевый сосновый стол и два пластиковых стула.

Лэтэм сел на один из стульев, спиной к окну. Штор не было, и сквозь стекло Фуллертон видел сотни клерков, которые, как муравьи, суетились в башне напротив.

Лэтэм снял фуражку и осторожно положил ее на стол перед собой. Волосы его выглядели неестественно черными, однако седина на висках свидетельствовала о том, что они не крашеные. Он жестом пригласил Фуллертона сесть. Тот сел, поправив брюки.

— Вы знаете, кто я? — спросил Лэтэм.