Говард Фаст - Синтия

— Прелесть! Просто прелесть!

— Слушай, — отозвался я. — Пора бы вам, девочкам, как следует пораскинуть мозгами. Если я не соглашусь, он поубивает всех нас. Если я помогу ему, в благодарность он, глядишь, даст нам шанс выжить. Вот такие дела. — Я вынул свой блокнот, написал на нём: «Неужели не понятно, что комната прослушивается?» Показав запись им обеим, я прибавил: «Будем обманывать их», потом пошёл в туалет и там, порвав страницу, спустил её в унитаз. Когда я вернулся, Синтия устремила на меня задумчивый взгляд.

— Ему тридцать шесть лет, — холодно заметила про меня Люсиль. — Стало быть, ему на шестнадцать лет больше, чем тебе, Синтия. Более того, он разведён, ненадёжен, беден, а также неуравновешен. Про него говорят, что он очень смекалист, но пока он согласился помочь ограбить музей искусств «Метрополитен». Это наводит на печальные мысли.

— По-моему, он просто прелесть, — заметила Синтия.

В этот момент зазвонил звонок в дверь. Я бросился к дверям в надежде, что увижу там страдающее от язвы лицо лейтенанта Ротшильда. Но на пороге стоял Толстяк Ковентри.

— Девочки будут в целости и сохранности, — объявил он. — Тут есть цветной телевизор с большим экраном. Сюда доставят газеты с журналами, так что, я думаю, они прекрасно проведут время. Ну, а ты, Харви, пойдёшь с нами — сейчас проверим, какие сигналы посылают нам костры.

Под голливудско-ковбойскими интонациями, похоже, пряталось бруклинское происхождение — впрочем, пряталось неплохо. У Ковентри были удивительно маленькие ножки, и он смешно семенил ими, топая ковбойскими сапогами, вызывая у меня в памяти какие-то смутные ощущения. Мы вышли из номера для новобрачных и перешли в президентский — это оказались вполне впечатляющие апартаменты. Там было полно столиков красного дерева с гнутыми ножками, позолоченных зеркал и фальшивых обюссоновских ковров, бледно-голубых, с оторочкой цвета слоновой кости.

Ковентри с гордостью демонстрировал мне всё это великолепие, хотя и признал, что пока ещё ни один президент США не спал в этом номере.

— Когда в Белый дом приходит президент из Техаса, Харви, — посетовал толстяк, — начинаешь думать, а почему бы ему не дать немного подзаработать земляку, но нет, он останавливается в «Карлайле».

Сигналы от костров пришлось обсуждать в кабинете, где тон задавала чёрная кожа кресел и диванов, и друг на друга глядели бюсты Джорджа Вашингтона и Бенджамина Франклина.

Помощники, то есть Джо Эрп и Фредди Апсон, сидели без пиджаков, а двое других несли караул — под пиджаками бугрились пистолеты сорок пятого калибра, а в руках у них были стаканы с «панателлой» чтобы подсластить горечь выпитых «бурбонов». Мне предложили те же самые напитки, а потом Ковентри призвал собравшихся к порядку одним простым вопросом:

— Ну что, Харви, можно ограбить «Метрополитен»?

— Ограбить можно что угодно, если приложить достаточно силы и ума. Сейф, недоступный для грабителей — это миф. Что запер один человек, может открыть другой.

— Мне нравится твой ответ, — похвалил меня Ковентри. — Честное благородное слово, нравится. Впрочем, иного я не ждал от человека такой профессии. Но как это сделать?

— Вы хотите попасть в музей после его закрытия? — спросил я. — Наверное, вы уже всё как следует осмотрели.

Ковентри кивнул в сторону Апсона и сказал:

— На счету Фредди столько ограблений, сколько звёзд на небе. Конечно, Харви, он уже всё посмотрел. Скажи ему, что ты на этот счёт думаешь, Фредди.

Фредди вытянул ноги и, растягивая слова, сказал:

— По мне, так туда может залезть и ребёнок.

— Но как?

— Самое простое — это через первый этаж. У них там тоже что-то вроде музея. Знаешь его?

Я кивнул.

— Так вот, там есть вход с автостоянки. Двойная дверь, которую можно открыть парой ножниц. Первая дверь из стекла в дюйм толщиной. У каждой двери цилиндрический замок. Если бы у меня не оказалось ключей, можно открыть замки отмычкой или вырвать клещами. Любой из способов займёт не больше полминуты. Внутренняя дверь деревянная, толщиной два дюйма с такими же замками. Если всё идёт гладко, я проникаю внутрь за полторы минуты. Если возникают осложнения — за две. Затем я попадаю в довольно длинный зал, где у них разные старинные хибары, которые у них называются парфеноны что-ли, или как-то там ещё. Дома, в которых жили древние боги. Надо пройти через него, подняться по лестнице, свернуть налево, и вы попадаете в главный вестибюль. Оттуда надо подняться по большой лестнице наверх в итальянский зал, потом направо, в третьем зале свернуть налево, и вы оказываетесь в зале, где висит эта самая картина. Остаётся только взять её под мышку и удалиться.