Молли Катс - Никто мне не верит

Он надеялся, что пирушка развеселит его, но этого не случилось. Ему не было грустно, но он ощущал беспокойство и непонятное ожидание, словно он ворочался в кровати и не мог найти удобное положение.

— Видела твою подругу по телевизору, — сказала Нэнси Джин. Она поставила на стол пиво и тарелку с сухими крендельками, посыпанными солью. — Она говорила со специалистами по питанию о жирах. О тех продуктах, в которых они содержатся. Поэтому я теперь подаю эти крендельки вместо арахиса. Скажи ей об этом.

— Хорошо, — сказал Майк.

— А лучше приведи ее сюда, и я сама ей это скажу.

Наблюдая за тем, как она пробирается через толпу, он заметил, что его ощущение дискомфорта значительно усилилось.

Он ел крендельки, сначала по одной штуке, с полным безразличием, затем начал поглощать их с жадностью.

Он так еще и не сдержал обещание, данное самому себе.

Он сделал только пару глотков пива, а тарелка с крендельками уже опустела. Он поднялся, чтобы сходить за новой порцией, но наполовину приподнявшись со стула, понял, что это был всего-навсего очередной предлог для отсрочки решения.

Он опустился обратно на стул.

Он обещал себе с полной ответственностью признаться, почему он так настойчиво занимается делом Линн.

Было глупо продолжать играть с самим собой. Оттого, что он будет это игнорировать, ничего не исчезнет. По крайней мере, если он произнесет это, то сможет перейти к следующему этапу этого процесса — решению проблемы, как бы это ни было печально.

Итак. Почему он это делает?

Потому, что он любит ее.

Он закрыл голову руками и тяжело вздохнул.

— Вы не хотите, чтобы я вошел туда вместе с вами? — спросил Майк.

Линн посмотрела на новые ключи, которые держала в руке, потом подняла глаза на него:

— Если вы не против.

Он открыл перед ней дверь офиса.

Она повела машину к дому, Майк следовал за ней. Он показал ей, как обращаться с новой дверью, семь металлических прутьев на внутренней стороне двери и замки на внешней стороне, которые выглядели самыми обычными, но каждый из которых требовал отдельного ключа и серии поворотов.

— Найдите пять лишних минут перед уходом на работу или куда-либо еще, — сказал Майк, — потому что вам необходимо проверять их безопасность с наружной стороны.

Когда дверь была открыта, она неуверенно остановилась, а потом вошла в квартиру.

— Здесь пахнет больницей, — сказала она.

— Это дезинфицирующий препарат. Ваш запах вернется сюда очень быстро. Вы знаете про кошек?

— Что? — Она осмотрела прихожую, прошла в гостиную.

Майк закатил глаза. Он разболтался как малолетка с цепочкой на шее в баре для холостяков. Он замолчал, надеясь, что она не станет продолжать этот разговор, но она повернулась к нему:

— Что я должна знать о кошках?

— Им необходимо помечать своим запахом незнакомые предметы, чтобы чувствовать себя среди них уютно. Если вы принесете к себе бумажный пакет и бросите где-нибудь, а кошка будет весь его обтрагивать лапами, значит она хочет, чтобы он пах ею.

— Вы никогда не бросите бумажный пакет где-нибудь, — сказала она, удивив его своим ответом.

Она обошла гостиную, вглядываясь в ковер. Прошла через кухню. Майк следовал за ней на некотором расстоянии, чтобы дать ей возможность заново привыкнуть к своей квартире.

Она вошла в спальню. Он хотел задержаться, но одновременно хотел посмотреть ее. Он выбрал компромиссное решение, остановившись в дверях и оттуда осматривая комнату.

Если остальная часть квартиры выглядела элегантной и даже шикарной, то спальня, видимо, была ее укромным уголком. Семейные фотографии, гладильная доска, которую она, похоже, никогда не собирала. Большая, мягкая с виду кровать.

Когда его взгляд остановился на ней, она стала центром его внимания.

Кровать была аккуратно заправлена, но его воображение мгновенно привело ее в беспорядок, нарисовало ее, лежащей обнаженной на простынях в цветочек. И снова, как в тот раз, когда ту проклятую фотографию передали ему по факсу, его тело задрожало от желания крушить все, что попадается под руку.

Он наблюдал за тем, как Линн ходила по комнате. Она открыла шкаф, и ему показалось, что он заметил в нем рукав того платья, о котором писал Грег, с острыми украшениями.

Она вышла, пройдя мимо него, и он быстро отступил назад, почувствовав запах ее духов.

Он понял, что, даже несмотря на запах дезинфекции, спальня хранила ее запах, он легким дуновением вылетел оттуда за ней, словно она усилила его своим присутствием.