Молли Катс - Никто мне не верит

Бубу и Анджела знали, что она с кем-то встречается, и настаивали, чтобы она пригласила его на свой день рождения.

Марк отказался: у дочери в школе был какой-то праздник, который он не мог пропустить.

Через две недели он приехал в Бостон, и они пошли в бар «Параллель», плохо освещенный клуб, где ансамбль исполнял скрипучую бесконечную музыку для кларнета, которую так любил Марк. Весь вечер он продержал ее за крохотным столиком на стуле размером с тамбурин и лишь в конце наклонился к ней и сказал ей что-то, чего она даже не расслышала.

— Что? — переспросила она, отмахиваясь от сигаретного дыма.

— Я возвращаюсь, — прокричал он.

Линн подумала, что сейчас, как всегда по необходимости, и ее разочарование сменилось растерянностью, потому что таким отъездам обычно предшествовали телефонные звонки.

— Твоя дочь.

— Нет. — Он снова наклонился к ней. — У меня нет ребенка. Я обманывал тебя. Извини. Я возвращаюсь к своей жене. Мы расстались.

— У тебя нет ребенка? Кому же ты все время звонил?

— Жене. Пойми, я не мог сказать тебе это. Я не хотел, чтобы ты боялась, что я к ней вернусь…

— Но ты возвращаешься к ней.

— Но тогда я этого не знал.

В тот момент Линн вспомнила тост Анджелы и увидела, как разбиваются друг о друга мечта и реальность.

Марк продолжал что-то говорить, а она сидела на маленьком неудобном стуле, застыв от ярости и боли, даже не имея сил заплакать или уйти. Лишь спустя некоторое время к ней вернулась способность думать, и она выскочила из бара и села в такси.

Она и Грег съели дуврского палтуса, выпили на двоих полторы бутылки шампанского, музыка веселила их, и она танцевала почти каждый танец.

Его манера двигаться на танцплощадке очень напоминала ей Грега в постели; он двигался спокойно и неторопливо, крепко прижимая ее к себе. Линн чувствовала, что за ними наблюдают, но не потому, что она Линн Марчетт, а потому что их отличало то внутреннее единение, которому часто завидуют.

Вот еще одна мечта, ставшая реальностью. Теперь у нее появился человек, которому она могла дарить открытки со словами нежности и любви, на кого могла смотреть по ночам… и вместе с кем она могла составить пару, которой завидуют посторонние.

Когда они вернулись домой, Линн пошла на кухню, чтобы посмотреть, есть ли там что-нибудь из еды, если Грег захочет поесть. Прошла вечность с тех пор, когда она была в последний раз в супермаркете за время своего превращения из Золушки в принцессу. Ей стало немного грустно, когда она увидела заброшенную кухню, которую всегда старалась содержать в идеальной чистоте и порядке: беспорядок, царивший на ней, возник, потому что все свое время она отдавала Грегу, ведь было неизвестно, когда он сможет снова вернуться к ней.

Вошел Грег и остановился у нее за спиной.

— Ты выглядишь отрешенной от мира, — сказал он. — О чем ты думаешь?

— О твоем отъезде. Я уже скучаю по тебе. Когда ты вернешься?

— Не знаю. — Он положил руку ей на плечо, а затем опустил ее в ворот ее платья. — Я ждал этого весь вечер. Смотрел и ждал.

Линн откинула голову назад и потерлась о его подбородок.

— Тогда я думаю, что ты не очень хочешь есть?

Вместо ответа он сжал ее грудь, сильно, но не причиняя боли.

— Пойдем в спальню, Звезда.

В спальне он расстегнул молнию на ее платье и помог ей снять его, стараясь не задеть кожу острыми краями перламутровых украшений. Минуту он постоял, переводя взгляд с ее тела на платье и наоборот, словно получая удовольствие от сознания того факта, что оно наконец снято. Затем разделся сам.

Он остановился около кровати, глядя сверху вниз на Линн, лежащую под покрывалом.

— Я представляю тебя в тех колготках, — сказал он. — Я мог бы просунуть свой язык прямо в них, — Он забрался в постель, не обращая внимания на ее застывшее лицо. — Правда, это было бы восхитительно? Я мог бы делать это в любом месте — в твоем офисе, в такси… В чем дело?

Ее тело напряглось.

— Я просила тебя не говорить такие вещи.

— Извини. Я забыл.

— Я говорила тебе, что чувствую себя неудобно, когда слышу такое…

— Да. Ты говорила.

— Тогда почему ты продолжаешь это делать?

Он приподнялся на локте и посмотрел на нее сверху вниз.

— Линн, — сказал он тихо, — что бы я ни говорил, я говорю с любовью к тебе. Меньше всего я хочу расстроить тебя.

Его лицо выглядело обеспокоенным. Ее отвращение постепенно перешло в смущение. Неужели она опять делает из мухи слона? Ведет себя, как занудная маленькая девочка? Или, что еще хуже, намекает на серьезные отношения?