Роберт Мазелло - Зеркало Медузы

— Здесь когда-то размещался кабинет маркиза, — прошептал Асканио.

Он быстро прошелся по комнате, выискивая что-то. Дэвид, не зная, чем заняться, начал перелистывать дневник. Его знание немецкого языка оставляло желать лучшего, да и почерк создавал определенные трудности. Но одно слово тут же бросилось ему в глаза. Это было его собственное имя.

— Подождите! — сказал он, когда Асканио направил луч фонарика в другую сторону. — Смотрите!

Он указал на свое имя и, проведя пальцем по строкам, увидел слова, которые, вне всяких сомнений, ссылались на Оливию: «die Suche» и чуть ниже «Italienisch Madchen».

— У нас нет времени, — проворчал Асканио. — Пойдем!

Дэвид не хотел оставлять эти записи. Он сунул дневник в рюкзак и повернулся к Асканио. Тот тянул на себя край одного из больших зеркал.

Риго поднял штангу к груди и осмотрел свои бицепсы. Они внушали восхищение. Он не понимал, как другие мужчины его возраста мирились со своей плохой физической формой. Али помахал ему трубкой, предлагая насладиться курительной смесью.

— Вот что заставит тебя расслабиться, — произнес он, поглаживая свой обнаженный торс. — Это лучше, чем твоя гимнастика.

На нем остались только расстегнутые приспущенные джинсы. Он лежал на постели. При свете лампы его шрам на горле выглядел, как белая лента. Эмиль сделал еще два рывка и устало опустил штангу на стойку у резинового мата в углу комнаты. Он выпрямился, уперся ладонями в поясницу, где влажная майка липла к телу, и закончил свою вечернюю разминку долгим выдохом.

Али протянул ему трубку и невнятно процедил сквозь зубы:

— Ты зол.

— Она разговаривает со мной, словно я ее трахнутый лакей, — сердито ответил Риго. — Эта стерва забывает, что я капитан французской армии.

Он сел на кровать и, взяв трубку, поднес спичку к чашечке. Сладкий дым разлился в гортани.

— Наплюй на нее, — сказал Али, поглаживая плечо Эмиля. — Ты работаешь не на Эву, а на ее мужа.

Риго кивнул, соглашаясь. Но злость осталась. Когда он взялся за эту работу, она показалась ему стоящим делом — исторической миссией, о которой позже будут слагать легенды. С тех пор прошли годы, и появилось разочарование. Чем он здесь занимался? Мелкими ненужными разборками. Если прежде Линц действительно имел под своим началом могущественные силы, то теперь они покинули его. Он превратился в слабого больного человека и, судя по дурному настроению Эвы, в никчемного импотента. Задачи, которые он ставил перед Риго, становились все более мелкими и бессмысленными. Эмиль, устав от круговой обороны, мечтал перейти в наступление, однако каждый раз, когда он предлагал Линцу что-то дельное, тот выходил из себя и, как безумный старик, размахивал парализованной рукой. Казалось, еще немного, и с ним случится апоплексический удар. Но Риго знал его тайну. Он знал, что Линцу ничего не угрожало.

Али поглаживал его плечи. Эмиль сделал еще одну долгую затяжку. Он оставил окна открытыми, чтобы ароматный дым не попал в коридор. Линц был против курения — особенно когда речь шла о наркотических смесях. Но покои мастера располагались далеко, на верхнем уровне восточной башни. Господи! Почему человек его возраста и статуса тревожится о такой ерунде?

— Ложись на кровать, — сказал Али. — Я помассирую спину.

— Мне нужно доделать дела.

— Я сам все доделаю, — ответил Али.

Встав на колени, он начал массировать узлы мышц на его спине. Бросив трубку на столик и сняв потную майку, Эмиль перекатился на кровать. Курительная смесь была очень чистой и крепкой. Все тревоги прошлых дней и неприятные воспоминания о ликвидации Янтцена отступили. Конечно, его раздражало, что Эрнст Эшер бегал где-то на свободе. Но турки выследят этого парня. По многим причинам они были плохими бойцами, и Риго часто предлагал хозяину заменить их настоящими профессионалами. Однако Линцу нравились смуглые ублюдки. Он ценил их целеустремленность и почти полное отсутствие любопытства. В свою очередь Риго восхищался их неутолимой жаждой мести.

Пальцы Али плели магические сети. Когда мышцы плеч и спины расслабились, Эмиль почувствовал, что погружается в сон. Играла мягкая восточная музыка, которая так нравилась его партнеру. Теперь она казалась неплохой и для Риго. Он вспомнил, что должен был передать кухарке пожелание Линца — сливки с пророщенной пшеницей на завтрак. Затем эта мысль поблекла и забылась.

Когда закрепленное на петлях зеркало открылось, они увидели винтовую лестницу, которая вела к секретному проходу. Асканио приложил к губам палец, призывая Дэвида к абсолютной тишине. Они спустились по ступеням и, пройдя по потайному ходу, оказались в следующей башне. Конец тоннеля был закрыт куском тяжелого холста. Асканио направил на него луч фонарика, и Дэвид поразился сложному переплетению нитей. Затем он понял, что это обратная сторона большого гобелена.