Жан-Марк Сувира - Фокусник

— А именно?

Мистраль и Кальдрон переглядываются, не понимая, что же такое там нашел Перрек.

— Ногти!

— Что ногти?

— Они обрезаны.

— Как это — обрезаны?

— Под корень. На пальцах обеих рук. У всех мальчиков.

— Ну и что?..

Мистраль и Кальдрон слушают пояснения Перрека, хотя уже все сами интуитивно поняли.

— Фокусник ничего не уносит с места преступления, он забирает что-то у самого ребенка.

Перрек говорит медленно, отчеканивая каждое слово.

— Это могли бы быть волосы, — замечает Кальдрон, — о них мы тоже не подумали.

— Я потом уже обдумывал такую вероятность, — соглашается бретонец. — Но чтобы отрезать ногти, нужно сосредоточиться, и это сопряжено с дополнительным риском. И потом, держа их в руках, он будет вспоминать, как все было. Посмотрите на руки последней жертвы и скажите, так ли это.

Кальдрон почти бегом выскакивает из кабинета и возвращается с записями, сделанными во время вскрытия. А Мистраль тем временем открывает папку, лежащую у него на столе, с цветными фото жертв. «Да, заметно практически невооруженным глазом, — думает он. — Но это так очевидно, что я не обратил внимания».

— Здесь написано: «Ногти обрезаны под корень», — подтверждает Кальдрон. Я спрошу у родителей, что они мне по этому поводу скажут. С родителями остальных жертв говорить на эту тему бесполезно — слишком много времени прошло.

— Это подтверждает наши умозаключения. Фокуснику необходимо вновь и вновь переживать сцены убийств, потому что сами по себе они слишком кратковременны для того, чтобы он мог как следует «спустить пар». Это значит, он отрезал у детей ногти, чтобы их куда-нибудь приклеить. Еще он наверняка пишет там имя или еще что-нибудь, чтобы воспоминания были полнее, и сцены происходящего воскресают в нем, как только он касается пальцами этих маленьких неровностей на бумаге.

— Тип, с которым мы имеем дело, — настоящее чудовище, — замечает Кальдрон.

— Я тебе всегда об этом говорил, Венсан, — мрачно заключает Перрек.

Они продолжают разговор, чтобы хоть немного освободиться от того, что они только что поняли, — их разум усваивает информацию постепенно, медленно. Они воображают себе Фокусника, склонившегося над своими жертвами. У каждого из них троих разные представления о жизни, но все они спрашивают себя: как такое возможно? Они сейчас не способны называть вслух то, что их здравый смысл отказывается принять.

Мистраль и Кальдрон беседуют с Перреком по громкой связи. После того, что было сказано между ними, они не в силах враз оборвать разговор. И не могут также переключиться на темы дождя и хорошей погоды. Они говорят все втроем, иногда одновременно, пытаясь абстрагироваться от ощущаемого ими ужаса. Они обсуждают какие-то зацепки, уже рассмотренные следствием, и показания допрошенных ранее свидетелей. Им просто хочется продолжать этот трехсторонний разговор, чтобы хоть немного ослабить напряжение. Если бы в это мгновение кто-то вошел в кабинет, то решительно ничего не понял бы из их речей — настолько они бессвязны. Наконец они прощаются друг с другом.

— Вы расскажете обо всем Геран? А психиатру? А заместителю прокурора?

— Не сегодня, Венсан, сегодня — никому: с меня пока хватит, мне больше не хочется это обсуждать с кем бы то ни было. Я еду домой. А утро вечера мудренее.

— Сегодня день рождения у одного из моих лейтенантов. Я намерен по этому поводу пропустить стаканчик, — спокойно произносит Кальдрон.

Мистраль покидает набережную Орфевр, продолжая размышлять об открытии Перрека. Сейчас он сильнее, чем когда-либо, полон решимости сделать так, чтобы Фокусник больше никогда не смог никому навредить.

«Я одержим этим типом до невообразимой степени», — признает он.

Он думает о своих детях и о страданиях родителей убитых мальчиков. В душе его поднимается безрассудный, по его же собственным представлениям, гнев, но он и не пытается его унять.

Если посмотреть на происходящее сверху, можно сказать, что Мистраль и Фокусник — как две юлы, запущенные на дорожке: они крутятся на своих осях со скоростью двухсот оборотов в минуту и медленно, но неизбежно сближаются, чтобы в конечном итоге столкнуться. И победит та юла, которая продолжит вертеться вокруг своей оси после удара и, выдержав сильный крен, сумеет его превозмочь. А вторая, проигравшая, сойдет с дорожки.

Мистраль не сразу едет к себе домой. Он останавливается на Елисейских полях, чтобы заскочить в «Виржэн мегастор». Там он бегом отправляется в отдел DVD-дисков для детей, чтобы выбрать несколько фильмов, а потом едет на нижний этаж за комиксами.