Пол Харпер - Пасифик-Хайтс

Лора перевела взгляд на дождливую ночь за окном.

— Подозреваю, что Таунсенд и это учел, — сказала Элиза.

Взгляд Лоры быстро вернулся к собеседнице.

— Тогда почему он нас держит в неведении? Ведь это мы на крючке у безумца. Маньяк нас преследует, не так ли? И нам же не хотят говорить, что они с ним сделают?

— Таунсенд никому не дает заглядывать в свои карты, — согласилась Элиза. — Придет время, и он их раскроет.

— Мне этого недостаточно. Мы его нанимали, чтобы он защищал наши интересы, а выходит, что он работает на Веру.

— Ее интересы совпадают с нашими.

— Только до определенной степени.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, во-первых, Вера не трахалась с Райаном Кроллом, не так ли?

Лицо Элизы вспыхнуло. Лора, видимо, даже не допускала мысли, что отношения с Кроллом могли быть у Элизы совсем не такими, как у нее. Элиза не винила ее, грубая фраза лишь усилила горькое понимание того, что Кролл, видимо, и в самом деле не делал между ними никаких различий, и Лора теперь могла себе позволить пошлость.

— Ей не приходилось месяц за месяцем подчиняться идиотским правилам безопасности Кролла, — продолжала Лора, — терпеть внезапные унижения или вспышки жестокости, далеко выходящие за рамки… — Ее голос надломился. — Ладно, хватит!

Желудок Элизы сжался, словно кулак, при воспоминании о похожих обидах. Воспоминания вызывали еще больший стыд теперь, когда их даже нельзя было назвать личными. Стоило Элизе узнать, через что пришлось пройти Лоре и, возможно, другим женщинам, как роман с Кроллом окончательно потерял всякую ценность в ее глазах.

Господи, а ведь когда-то она считала свою интрижку необыкновенной! Как тошно сознавать, что каждое небрежно оброненное признание Лоры тычет ее носом в самообман, которым сама же себя окружила. Выходит, в отношениях с Кроллом она всего-навсего играла роль простодушной подружки маньяка-насильника.

Элиза ощущала досаду на собственную глупость и вместе с тем дикое бешенство. Нахлынувшая злость распирала ее изнутри.

— Не могу здесь больше сидеть! — сказала она, резко поднимаясь. — Поехали отсюда!

Лора тоже вскочила:

— Погоди! Куда же ты сейчас поедешь?

— Домой.

Лора схватила собеседницу за руку:

— А как же… я?

Элиза остановилась как вкопанная, заметив на лице обычно напористой Лоры паническую тревогу. Она мгновенно поняла, что у Лоры Ча кровь стыла в жилах при мысли, что сейчас ее оставят одну. Ее никто нигде не ждал.

Элиза взяла партнершу по несчастью за руку:

— Поехали ко мне.

Кролл разделся в гараже и выбросил всю одежду, включая туфли, в мусорный бак. Оставив на себе только флэшку, свисавшую с шеи на шнурке, он поднялся по ступеням в спальню, швырнул флэшку на кровать и скрылся в душевой.

Через полчаса, одетый в купальный халат, Кролл поднялся по лестнице еще выше — на главный этаж с кабинетом, выходящим окнами на пляж Чайна-Бич. В комнате стояли лишь рабочее кресло и стол из стекла и хромированной стали. На столе — три лэптопа. Кролл сел за один из них, вставил флэшку и открыл самую свежую запись.

«248/Джейн-8

Сегодняшний сеанс с Джейн-8 крайне меня огорчил. Отношения с РК продолжают ухудшаться, в них происходят радикальные перемены. (Она по-прежнему отказывается о нем говорить, и потому мне трудно понять или хотя бы представить, что скрывается за неожиданными перепадами настроения.)

Как бы то ни было, сверхъестественная способность любовника проникать в самую нежную сердцевину ее больной души проявляется по-новому, приобретает зловещие оттенки. К сожалению, я не сразу разглядела суть этого процесса и его возможные последствия. В итоге резкий, жестокий поворот событий застал меня врасплох. Я напугана, хотя и не призналась в этом Джейн-8.

На последних нескольких сеансах я тщательно расспросила Джейн-8 о происходящем. Она не скрывала, что между ними не все ладно, но не вдавалась в подробности. И вот случилось нечто ужасное.

Сегодня Джейн-8 рассказала о РК и стеклянной птице (см. запись беседы). Пациентка совершенно травмирована. Какой мерзкий поступок! Но больше всего меня тревожит, откуда любовник узнал о смысле символа. Я предположила, что Джейн-8 когда-нибудь нечаянно коснулась событий детства в разговоре или намекнула на их важность и тот сумел догадаться. Пациентка поклялась, что ничего подобного не делала, но в глазах у нее я заметила сомнение — а что, если и вправду рассказала и забыла? Но разве такое можно забыть?