Эд Горман - Бегущие во мраке

– По телевизору сказали, что на прошлой неделе в Лос-Анджелесе нашли отпечатки его пальцев. В ходе расследования убийства, между прочим.

– Да, я что-то об этом слышала.

– А два дня назад было совершено еще одно убийство, уже в Чикаго. И опять его отпечатки.

Джессика нервно улыбнулась:

– Если ты хочешь заставить меня попсиховать, у тебя хорошо получается, тетя Эллен.

– Я просто хочу знать, почему на заднем сиденье твоего автомобиля не сидят двое вооруженных полицейских? Ты окружной прокурор, дорогая, и заслуживаешь подобной защиты.

Лос-Анджелес, Чикаго… В тот день, пять лет назад, Дэвиду Джерарду удалось скрыться в суматохе аварии. Его брат снова попал за решетку, а другие сообщники погибли.

Вскоре после того, как Джессика получила должность окружного прокурора, ей пришло письмо, отправленное из Парижа. Всего пять слов:

Тебе конец, сука.

В ФБР провели графологическую экспертизу и выяснили, что это действительно почерк Дэвида Джерарда. На письме также были найдены отпечатки его пальцев.

Несколько дней назад в Лос-Анджелесе один из преступников, который давал показания против братьев Джерард, был найден с перерезанным горлом. Еще одного свидетеля сожгли заживо в собственной постели – облили бензином и подожгли.

– Ты не боишься, дорогая?

– Немного. Но сегодня все закончится. После казни, я имею в виду.

Тетя Эллен вздохнула:

– Надеюсь, что так.

Джессика припарковала машину на стоянке возле дома тети Эллен, трехэтажного здания, обшитого тесом, с крыльцом и фронтонами, напоминавшими о давно ушедшей эпохе.

– Спасибо, что сходила со мной на службу, – сказала тетя Эллен.

– Сегодня особый день, – улыбнулась Джессика. – Мамин день рождения.

Тетя с чувством сжала ей руку:

– Знаешь, я с ней до сих пор разговариваю. Прямо вслух, как будто она стоит передо мной. Вчера вот мыла посуду, и мы болтали с ней о Терри Болгере, девятикласснике, в которого мы обе были по уши влюблены. Нам тогда, наверное, было лет по шесть.

Джессика больше не могла сдерживаться. Она подалась вперед и обняла тетю Эллен. Сейчас в ее объятьях была не женщина, а память о прошлом, память о давно ушедших временах, куда более простых и куда менее безжалостных. Тогда ее отец и мать были молоды и здоровы, а впереди у них была счастливая семейная жизнь, частью которой должна была стать сама Джессика.

– Тебя проводить?

– Шутишь? Тогда ты ни за что не поверишь, что я пошла на поправку.

– Уверена?

– Абсолютно.

Тетя Эллен дотронулась до руки племянницы.

– Я знаю, что он полгода назад снова запил, Джессика, но мне кажется, на нем рано ставить крест. Серьезно.

– Да я понимаю, тетя Эллен, просто…

– …боишься. И я тебя за это не виню. Но по крайней мере, попробуй дать ему еще один шанс.

Майкл покорил сердце тети Эллен при первой же встрече. Он выжал максимум из того факта, что на одну восьмую был ирландцем. Как сказала потом Джессика, осталось только станцевать джигу.

– И подумай насчет полицейской охраны. Дэвид Джерард – настоящий зверь.

– В этом я не сомневаюсь. – Джессика старалась не думать о несчастных, которых он замучил и убил за последние восемь лет. – В этом я не сомневаюсь ни на секунду.

Ресторан «У Макса», расположенный в двух кварталах от здания суда, имел репутацию отличного места, чтобы обсудить что-нибудь за чашечкой кофе. А учитывая, что его завсегдатаями в основном были журналисты и адвокаты, тут только и делали, что обсуждали и спорили. В ресторане стояли пять столиков – за каждый можно было усесться вчетвером – и барная стойка. Ходила шутка, что Макс красил свое заведение примерно с той же частотой, с какой случалось полное солнечное затмение. В это десятилетие стены были горчично-желтыми, на полу доживал свой век истрепанный красный линолеум. У Макса работали трое официантов, необъяснимо похожие друг на друга, хоть и не родственники, и две официантки – в коллекции каждой примерно по четыре тысячи способов познакомиться с клиентом. На кухне трудились двое поваров, черный и белый, в совершенстве овладевшие искусством превращать обычные гамбургеры и омлеты в настоящие произведения кулинарного искусства. Что же до самого Макса, то он ежедневно занимался тем, что совершал один из самых беспардонных грехов (причем это сходило ему с рук!): давал людям советы независимо от того, нуждались те в них или нет. Весь секрет в том, что он давал советы в такой форме, что злиться на него было невозможно в принципе.