Тим Уивер - Обгоняя смерть

— Меня зовут Эндрю, — наконец сказал он.

— Что вы со мной сделали?

— Приятно встретиться с тобой, Дэвид.

— Что вы со мной сде…

— Ты меня восхищаешь, — перебил он и поднял палец, призывая меня к молчанию. — Во многом. Моя организация способна защищаться от таких, как ты. В редких случаях посторонние приближались к нам, но мы сбивали их со следа. Но не тебя, Дэвид. Ты особенный. Очевидно, мы допустили несколько ошибок. И видимо, недооценили тебя.

Я взглянул на плеть, потом снова на него. Он не отводил от меня глаз. Даже не мигал.

— Здесь все совершали ошибки, одни серьезные, другие не очень, но мы даем людям возможность начать заново. Однако за это кое-что требуем. Подчиниться программе. Полностью.

Он умолк, не сводя с меня взгляда.

— И соблюдать секретность.

Он снова выдержал паузу, на сей раз более долгую. Вглядывался в меня, словно решая, все ли я понимаю.

— Ты меня слушаешь? Мы упорно работали над этим. Зашли слишком далеко. Это не разрушить из-за какого-то бесследно исчезнувшего парня.

Он имел в виду Алекса.

Его глаза были глубокими, властными. Мы старались пересмотреть друг друга. Наконец Эндрю замигал и перевел взгляд к обручальному кольцу на моей руке.

— Только ты не понял, Дэвид, что наших прежних жизней больше не существует. Для нас нет пути назад. Мы вышли из общества и не вернемся обратно. Если выведешь кого-то из этих ребят из программы, думая, будто спасаешь их, — он снова взглянул на меня, — как считаешь, куда они пойдут?

Я оглядел холодильник.

— Куда-нибудь, где лучше, чем здесь.

Эндрю выжидательно смотрел на меня. Но, увидев, что я не собираюсь отворачиваться или продолжать, несколько раз кивнул.

— Где лучше, чем здесь, — негромко повторил он.

И внезапно — в какую-то долю секунды — хлестнул меня плетью по левой ноге. Ремни обвились вокруг бедра и упали. Я опустил взгляд. На коже появились тонкие красные полосы, в них выступали крошечные капельки крови.

Но я ничего не чувствовал.

— Должно быть, не ощущать боли приятно. — Эндрю взглянул на мою ногу, потом оглядел все тело. — Можешь представить себе дальнейшую жизнь без боли?

Я ощутил подергивание в одном из пальцев ноги. Странное чувство, словно нервные окончания наконец ожили.

Он снова запрокинул голову и слегка улыбнулся:

— Ощущение возвращается?

Я молча смотрел на него.

— Оно вернется. Сперва пальцы, ступни, потом ноги. Почувствуешь себя нормально, когда оно пройдет через пах в живот… — Он подался вперед и коснулся пальцем подреберья: — Но когда доберется до этого места, тебе захочется смерти.

— Что вы, черт возьми, со мной сделали?!

Эндрю улыбнулся. Он явно ждал именно этой реакции.

— Ввели тебе наркотик, Дэвид. Собственно говоря, частично тебя парализовали. Не беспокойся, это пройдет. Но пожалуй, нужно предупредить, что возможны потоотделение, слюнотечение, сыпь и рвота. Остановка сердца маловероятна… но уверенным быть нельзя.

Он снял с плети один из ремней и показал мне. На нем осталась моя кровь. И чужая тоже: более темная, засохшая пятнами. Повернул ремень. Там тоже виднелась кровь. Плеть была омыта ею.

— Знаешь, думаю, здесь есть и кровь Алекса.

Эндрю мрачно улыбнулся.

— Единственный способ изменить человека — избавить его от искушения, — продолжал он. Выражение его лица смягчилось, вернулся прежний немигающий взгляд. — Если ребят, которых мы привозим сюда, подлечить и отправить обратно, искушение не исчезнет.

В пальцах ног появилась чувствительность, на сей раз более сильная. Мучительная.

Эндрю подался ко мне:

— Мы обещаем им кров. Еду. Поддержку. Семью. Но главное, помогаем забыть. О наркотиках. О прошлом. Ты в самом деле думаешь, будто кто-то из них хочет помнить содеянное? Пережитое? Одна из девушек здесь вонзила нож в грудь мужчине после того, как он ее изнасиловал. Думаешь, ей хочется вспоминать об этом?

Я не ответил. Теперь я чувствовал ступню. Ощущение длилось дольше, словно ползло по коже.

— Поэтому мы помогаем им сменить одну жизнь на другую.

Он все еще наклонялся ко мне, склонив голову набок.

— Знаешь, что кетамин — лучшее средство для смерти без остановки сердца? Наркоманы называют его «норой К». Мы добавляем немного диметилтриптамина… и называем это воскрешением.

— Вы безумны.

— Когда мы воскрешаем их, — продолжал Эндрю, пропустив мои слова мимо ушей, — некоторые в нашей программе обнаруживают, что выходят из своего тела. Кто-то видит картинки прошлого. Кто-то — яркие огни в темноте. Это символическое перерождение. Воскресение в новую жизнь. Возможность отделить совершенное в прошлом от будущего.