Александр Юрин - Вечное Солнце Припяти

Я мотаю головой.

— Светлана — это безумие! Там ведь всё заражено!.. Ты представляешь, на что сама себя обрекаешь?!

Она невинно улыбается. Совсем как ребёнок.

— По крайней мере, я напоследок ещё раз увижу его… — Улыбка искажается, превращаясь в уродливый оскал. Её голос предательски дрожит.

Светлана укрывает лицо ладонью… В отчаянии закусывает фалангу указательного пальца.

Я понимаю, что всё решено.

Я помню, что в подобных случаях стараюсь не спорить — это просто глупо. К тому же, сокращает запасы стремительно ускользающего времени…

— Хорошо. Так и быть. Идём.

Светлана в ужасе отстраняется.

— Нет!

— Что — «нет»? — Я понимаю, что обращаюсь с ней очень жёстко. Но она так же должна понять, что и меня в реальности мало что держит! Если не сказать: ничто.

— Я иду одна! А ты… Ты уходи!

— Мне некуда идти… К тому же, нужно называть вещи и действия своими именами. Ты ведь сама так решила… Верно?

Светлана нехотя кивает.

Я продолжаю наседать.

— А в этом случае, мой поступок будет расценен, как бегство! К тому же, я бросаю раненную женщину один на один с неизвестностью! Как называется это?.. Лицемерие? Трусость? Предательство?.. — Я осознанно делаю паузу на последнем.

Светлана краснеет.

— Прости.

— Я не пытаюсь обидеть, чем-то пенять или как-то на тебя давить… Я просто говорю о том, что уже было! В моей неряшливой жизни!.. В которой я всё потерял! А причины этой моей неряшливости, как раз и читай выше… Я очутился тут ни спроста — это моя истина. Мне дан шанс замолить собственные грехи!.. И, в первую очередь, возродить утраченный смысл жизни… — Я поднимаюсь со стула. Смотрю на трепещущие веки Светланы. — Теперь тебе решать: либо мы окончательно расходимся и дальше идём поврозь, либо продолжаем действовать совместно, потому что первое просто глупо. И ты сама это прекрасно понимаешь.

Она кивает. Говорит еле слышно:

— Хорошо. И… Спасибо тебе!.. Я не знаю, как бы сейчас всё обстояло, не будь тебя… — Она вздыхает полной грудью и решительно смотрит на меня. — Ты очень похож на моего брата… Прости.

…Мы навсегда покидаем обитель человеческих знаний, в которой каждый из нас отыскал утраченную в прошлом истину…

Обратный путь проделываем по брегу затона. Не хочется больше ни с чем встречаться… А отчего-то кажется, что на этом заросшем пути, как раз ничего и не осталось. Всё зло теперь сосредоточилось в выдохнувшемся городе…

Берег мёртвой речки безмолвен.

Светлана ничего не говорит. Просто бредёт по хрустящей корке льда… На первый взгляд — куда глаза глядят. Однако я уверен, что она прекрасно помнит, где находится вход в лабиринт…

Она помнит. Решительно поворачивает в сторону города. Кутается в изодранный воротник комбинезона…

Я снова ощущаю непереносимый холод. Такое ощущение, будто мы очутились в открытом космосе… Становится трудно дышать.

Из темноты вырисовывается уродливый холм.

Я тут же цепляюсь берцем за что-то невидимое. Свечу под ноги… Кусок бетона. Он словно врос в лёд… или произрастает из него… На некотором отдалении — ещё один. Понимаю, что это не что иное, как наружная часть подземного коллектора… Того самого, по которому в детстве отважилась бродить Светлана Шаврей…

Она замерла у самого входа. Нерешительно оглядывается по сторонам. Делает вид, что поджидает меня… На самом деле — борется со страхом.

Я слышу, как оживает в кармане дозиметр.

Направляюсь к Светлане. То и дело спотыкаюсь о всевозможный мусор, смываемый на протяжении трёх десятилетий с улиц города. Освещаю чёрный провал, на другой стороне которого сосредоточилась неизвестность… По спине снова скачут мурашки.

В данный момент, я как никогда близок, чтобы исполнить совет Светланы — убраться от этого проклятого места как можно дальше!

Нет. Нельзя даже думать об этом! Каждая трясущаяся мысль — это очередной шаг к бездне. Полшага к поражению. Разворот на сто восемьдесят градусов и отчаянное бегство!

Я безостановочно прохожу мимо застывшей Светланы… Зачем-то обозначаю животворящий крест на собственной груди… Похоже, я уже откатываюсь…

Светлана скользит следом.

Пригибаюсь, чтобы не проломить череп об металлическую трубу, сытой змеёй извивающуюся под самым основанием коллектора. За спиной ойкает Светлана. Наблюдаю за тем, как она ошеломлённо трёт ушибленный лоб…

Хочу посоветовать смотреть под ноги, однако тут же осознаю весь идиотизм надуманного выражения. Тут же его проглатываю вместе с шевелящимся страхом… Последний, похож на белого спрута. Понятия не имею, отчего именно на белого! Наверное, он такой в действительности… Если вдруг будет дано осязать его зрительно.