Михаил Март - Подводное течение

Они выпили, и Маша сказала:

– Неси дневник, продолжим чтение. Там сказано все, что нам нужно.

20 мая 1972 г.

Приготовленный мною завтрак очень понравился Зинаиде Евграфовне. Старушка смотрела на меня влюбленными глазами.

– Кто же знал, что я проживу так долго. Мне уже девяносто исполнится в следующем году, а я обхожусь без врачей. Глафира умерла в шестьдесят четыре. Работала на меня за эту квартиру, а умерла раньше. Никакой справедливости.

– Ей негде было жить, и она работала за комнату? – спросила я, не очень понимая смысл слов Зинаиды Евграфовны.

– Нет. Эта квартира должна была достаться ей после моей смерти. Мы оформили для этого опекунство. Все по закону. Но Глафира вдруг умерла. А я не хочу оставлять квартиру государству.

– У вас нет родственников?

– Никого. Все умерли. Первым погиб мой муж. Хрущев расстрелял. Да, да, расстрелял. Это он на людях играл в либерала. Все, кто о нем знал больше положенного, ушли в могилу, а потом он на двадцатом съезде Сталина разоблачил, хотя у самого руки по локоть в крови. Как Никиту сняли, так все, кто уцелел, обратно на Лубянку вернулись. Леня Брежнев их восстановил. Ученики моего мужа до сих пор там работают. Цветы мне на день рождения и на Восьмое марта присылают. Теперь уже все генералы.

– То-то я смотрю, вы такая смелая.

Я даже не поняла, что ляпнула, но старушка хитро усмехнулась.

– Глаз мой меня никогда не подводил, Тая. Я в людях не ошибаюсь. Думаешь, не знаю, сколько денег лежит под скатертью? Знаю. У тебя была возможность взять, но ты копейки не тронула, и мысли такой не возникло. Я же вижу. Ты понимаешь, что счастье не в деньгах. Ты, Таечка, свое счастье не в деньгах ищешь, вот потому я и готова отдать тебе все. Если только ты меня не бросишь. А помру, так квартира тебе достанется. Мне и в гробу места хватит. Потерпи пару годков.

– Я же вам обещала, что вернусь. И дело не в вашей квартире. Я ведь могла у мужа полквартиры отсудить, он меня очень обидел. Но не захотела, просто ушла. Я жизнь хочу свою поменять. Но не будем загадывать наперед.

– Правильно. Ты умница.

– Мне пора. Я билет купила на двенадцать часов. Черт, да где же он?

– На тумбочке у телефона в коридоре, рядом с ключами. Ты ключи-то возьми. Сама открывать будешь, а то мне до двери далеко ходить.

– Спасибо, Зинаида Евграфовна. Скоро увидимся.

Я взяла спортивную сумку и ушла. Ночью я написала Олегу прощальную записку почерком Оксаны, и я отнесла ее в их в квартиру. Оставив послание на столе, я решила позвонить в воинскую часть, куда Слепцов отвез раненую Оксану. Меня соединили с начальником медсанчасти.

– Да, да. Я помню эту пострадавшую, – сказали мне. – Гражданские лица к нам не попадают, тем более женщины. Но здесь экстренный случай. Девушку мы приняли и заштопали, состояние ее стабильное, но проблема в другом. Она ничего не помнит, даже имени своего назвать не смогла. Мы ее переправили в Курганскую психиатрическую больницу. Там опытные врачи.

– Мне нужен адрес больницы.

– Город Курган, улица Усиевича, дом пять. Психоневрологический областной центр.

– Огромное вам спасибо. Я найду ее.

– Вы родственница?

– Да, ее сестра.

– Очень хорошо. Таких больных после трехмесячного обследования отправляют в стационар. А это – вся оставшаяся жизнь за решеткой.

– Я этого не допущу. Еще раз спасибо.

Нажав на рычаг, я тут же набрала еще один номер. Ответил мне уже знакомый голос.

– Тамара? Извини, это опять Оксана Кустинова тебя беспокоит. Ты не знаешь день приезда Олега?

– Пока непонятно. Мы сегодня от него телеграмму получили с соболезнованиями. Вчера в больнице Феликс скончался.

– Да, я слышала. Но мне срочно надо уехать, боюсь, мы опять с ним не увидимся. Я уже и билет купила на сегодня.

– Может быть, ты отложишь свой отъезд? Тебе надо прийти на похороны. Феликс сделал для вашей семьи так много. Надо бы почтить его память. Панихида завтра в двенадцать в центральном корпусе.

– Ты права. Пожалуй, я задержусь. Мне не очень удобно – я ведь ни с кем не знакома. И Олега не будет.

– Тем более тебе необходимо появиться. Боюсь, после смерти Феликса Олегу здесь ничего не светит. Сейчас важно, как он отчитается за переговоры в Лондоне. Да, кстати, пригнали вашу машину. Документы и ключи у меня.

– Хорошо, Тамара, увидимся завтра на похоронах.

Положив трубку, я немного успокоилась.

Еще раз проверила все найденные мной документы. К бумагам Олега я отнеслась невнимательно. В ящике стола нашла его советский паспорт и свидетельство о браке и забрала их с собой. Теперь в квартире не оставалось ни одного документа, удостоверяющего личность.