Мать считала себя великой грешницей. И теперь, в редкие встречи с ней, ему иногда хотелось обнять ее и сказать: «Забудем все».
Именно тогда впервые проявилась его склонность к раскрытию тайн и способность незаметно выведать у человека правду. Первой раскрытой тайной оказалось собственное происхождение. К шестнадцати годам он тал на этот счет все, кроме имени отца, а мать ни о чем и не подозревала. Недостающие мелочи Гримстеру подсказали воображение и жизненный опыт.
Его будущую мать, тогда восемнадцатилетнюю горничную, соблазнил молодой сын хозяина дома, где она прислуживала. О ней и ее сыне заботились. Отец тайно посылал им деньги, чувство вины или гордости заставило его устроить мальчика в Веллингтон, обеспечивать ему хороший отдых во время каникул — с рыбалкой, верховой ездой и охотой, сделать его настоящим джентльменом пусть сомнительного происхождения. После службы в армии он без труда попал в Ведомство, и через месяц оно стало его первой любовью. Своего неизвестного отца он понимал — и только. Себя не жалел никогда. Такой привычки у него просто не было, жалость к себе не проснулась даже тогда, когда за несколько дней до свадьбы ему сообщили о гибели Вальды. Он уничтожил ее фотографии, письма, все, связанное с нею. Он не желал ничем напоминать себе о Вальде, скорбь заменил стальной верой в то, что наступит момент истины, правда откроется и позволит ему действовать.
Он считал себя приятным мужчиной, но твердым и безжалостным, полностью владел собой и лишь иногда, в интересах работы или своих собственных, выказывал Гаррисону чувства, каких вовсе не испытывал, подзуживал его и ждал дня, когда неопровержимые улики позволят ему свершить возмездие.
Тогда Джон Гримстер станет самым опасным из зверей, человеком, одержимым превосходно продуманной навязчивой идеей.
Сэр Джон Мейзерфилд знал об этой идее и в какой-то мере ей даже сочувствовал — она явилась следствием одной из считанных ошибок Ведомства. Каждому в этой организации было известно, что все ее агенты немного ненормальны. Нормальному человеку там не удержаться. Ненормальны сами требования Ведомства. Они, хотя и считались необходимыми, были бесчеловечны, что никогда открыто не признавалось. Ведомство существовало и должно было существовать, однако существовал и официальный заговор его непризнания, запутанная шарада для маскировки его истинных целей — насилия и предательства. Больше всего сэр Джон страдал оттого (впрочем, об этом никто не знал), что блестящая военная карьера по иронии судьбы привела его на пост главы Ведомства, сделала укротителем, по жестокости, коварству и вероломству не уступающим хищникам из собственного вольера. А Гримстер, так тот вообще словно тигр на арене — к нему не повернись спиной ни на миг. Однако он ведет себя лучше остальных, само Ведомство пока может гордиться им, но уже скоро (сэр Джон уверен в этом) нервная нагрузка потребует разрядки и тигра придется остановить.
А сейчас сэр Джон, время от времени улыбаясь, инструктирует Гримстера, и августовское солнце устремляет свои лучи в окно, что возвышается над рекой, они касаются стоящей на столе серебряной рамки с фотографией жены и двух сыновей главы Ведомства.
— Диллинг заключил с нами сделку на продажу собственного изобретения, — говорит он. — Смысл его вас не касается. Его описание вместе с результатами исследований состоит из двадцати с лишним страниц. Лично я считаю, что в них может быть и просто чушь. Наша задача найти бумаги и выяснить, стоят ли они чего-нибудь. Дело в том, что за день до смерти Диллинг на свой страх и риск спрятал их. Это произошло двадцать седьмого февраля нынешнего года. Девушку, Лили Стивенс, он, вероятно, брал с собой. Точно известно, что в тот день поздно вечером они вернулись домой вместе. Как выполнить задачу, вы знаете не хуже меня. Вы с девушкой уже встречались, так что должны были уже подумать об этом. Жду от вас донесений. Дело несложное, хотя одна небольшая заминка уже есть.
Гримстер рассматривает сигарету, которую сэр Джон держит точно над серединой пепельницы и аккуратно стряхивает туда пепел.
— Что, кто-то нас опередил?
Поведение этого красивого умного парня сэру Джону по душе, но он не подает виду. Жаль, что по ошибке они испортили такого зверя.
— Да. Когда ее нашли, наш парижский агент спросил, что она делала за день до смерти Диллинга. Она ответила, что провела весь день вместе с ним, никто никуда не уезжал. Мы знаем — это ложь. А что скажете вы?
Читать дальше