Кристиан Мерк - Под маской молчания

Обстановка в хижине спартанская. Ржавый бензиновый примус в углу. Газовый водонагреватель и тюремная жестянка слива. Возле телефона и компьютера обтрепанные французские и итальянские словари. Очки для чтения. На полу две терракотовые вазы, покрытые коричневой глазурью. Несколько дорожных атласов. И все.

Железная коробка над дверью, которую Виктор сначала принял за силовой щит, оказалась самодельным коммутационным центром тревожной сигнализации. Десять индикаторных лампочек светились неярким зеленым светом, под каждой таблички с подписями: «дор. низ», «вяз верх». Система раннего обнаружения, хитроумный любительский вариант.

Откуда-то потянуло ветерком, понизу, по ногам. Виктор подошел к стене и обнаружил дверцу, ведущую в подземный лаз. Нашарил выключатель, щелкнул — и в туннеле засветилась декоративная цепочка пластиковых перчиков-халапеньо, круассанов и каких-то вишенок-черешенок. Последняя надежда на спасение… от кого? От Стефано? От самого Виктора? Он удивленно уставился на дверцу холодильника, откуда смотрела на него собственная физиономия. Кусок итальянской газеты. Рядом. Карреджо расчищает путь сквозь толпу репортеров. Сувенир. В холодильнике бутылки с питьевой водой и объедки в пластиковой посуде. В морозилке нетронутые кубики льда и давно забытая, поросшая инеем пачка зеленого горошка. Закрыл дверцу, шагнул к кровати, опустился на пол. Арабелла не просыпалась. На лбу ее тем временем выросла огромная шишка. Десять вечера. Он уставился на пистолет, поднял его, приставил к ее виску. Запросто!.. Нет, не могу, осознал он с неожиданным облегчением. Хочу, но не могу. «Кому это поможет, Bub?» [24] Парень (нем., амер.). — раздался в голове голос покойного Мейера.

Вытащил магазин, высыпал патроны. Смочил ей губы, обтер лицо, дал сделать несколько глотков. Она замычала, прося еще. Нашел аптечку, скормил ей с водой пару таблеток, улегся рядом, обнял… и заснул.

Прежде чем заснуть, вдруг вспомнил об оставленном снаружи браслете и сразу же — о давно позабытом Боге. Давно с ним такого не случалось. Вознес молитву Всевышнему, чтобы какая-нибудь ворона не утащила блестящую вещицу.

Она очнулась к полудню.

Ночью ее тело жгло Виктора, с губ срывались невнятные звуки, бред предлагал ей все новых и новых собеседников. Перед рассветом затихла, поморгала, сжала его руку. «Случайность», — решил он.

Теперь же она села, широко раскрыла глаза и с ужасом глядела на Виктора, устроившегося у изножья с пистолетом в руке. Лицо Арабеллы побелело, она рухнула на пол. «Испугалась привидения», — подумал Виктор.

— Спокойно, — проронил он, вытягивая вперед руку с пистолетом. — Ничего я с тобой не сделаю. Уже убил бы, если б захотел. А я очень хотел.

На лице Арабеллы появилась болезненная гримаса.

— Милый Виктор…

— Не смей меня так называть.

Она заплакала.

— Извини…

За «милого»? Или за все?

— Чего вы хотели? Чья это вообще идея? Зачем? Убить меня или опозорить? Или не могли выбрать, что для меня больнее?

— Виктор, прошу тебя…

— Нет, отвечай.

— Хорошо. Только… сколько времени я…

— Полтора дня. А теперь говори.

Она кивнула, хрипло дыша.

— У тебя общая контузия. Возможно, сотрясение мозга. Все равно надо лежать. Так что можешь рассказывать.

Арабелла внимательно осмотрела комнату. Виктор насторожился. Подошел к угловому столику с зеркалом, вытащил из ящика пистолет. Малыш, ноль-двадцать два. Выкинул патроны и из этого.

— Виктор, кому-нибудь известно, что ты здесь? Ты сообщил полиции?

— Никому, успокойся. Я и сам не знаю адреса. Ты тут Стефано заклинала…

Она немного успокоилась. Оценила серьезность своего состояния, степень его осведомленности.

— Они найдут меня. Скоро.

— Твои друзья? Брат и его школьница? С пушками в зубках?

— Ты ведь ничего не зна…

— Откуда же мне! Вот прибудут твои дружки — и все сразу выясню. Может, и мадам Станкович присоединится. И я пойму, почему должен отвечать за смерть этого многослойного Уилбура.

— Помнишь, что я говорила в Венеции? Что каждая семья несет свое проклятие. Что в моем доме по ночам появляются невидимки?

Он только презрительно фыркнул.

— Нет, ты послушай. Есть вещи неизбежные. Зимой в Венеции, когда работа столкнула меня с тобой…

Он повертел пистолетом, масляный дух которого подталкивал его к мщению:

— Я был твоей работой.

Она посмотрела на него как будто с облегчением:

— Да. Ты был моей работой. Нашей работой.