Хилари Боннер - Нет причин умирать

От воспоминаний на глаза навернулись слезы.

– Привет, Джон. – Голос Мойры был даже слабее, чем ее смех.

«Черт, – подумал Келли. – Как можно с этим справиться, вынести такое? И что им всем теперь делать? Просто сидеть и ждать, когда она умрет?»

Вслух же он сказал:

– Здравствуй, радость моя.

Он заставил себя выдавить улыбку, подошел к кровати, уселся на краешке и взял Мойру за руку. Она всегда была привлекательной, и все три ее дочери унаследовали внешность матери.

Ее пушистые светлые волосы сохранили свой естественный цвет, несмотря на возраст и болезнь, и она все еще продолжала хорошо выглядеть, несмотря на темные круги под глазами и бледную, почти прозрачную кожу. Она была почти прекрасна. Черты заострились, тонкая кожа буквально натянута на выпирающие скулы. Ее чуть пухловатое лицо и раньше было очень симпатичным, но его трудно было назвать прекрасным. Болезнь привнесла какую-то скульптурность, а желтизна, причиной которой, Келли знал, был порок печени, лишь добавляла ее лицу кремовый оттенок. Да, действительно, она стала трагически красива.

Безусловно, она сильно похудела, но в остальном было почти незаметно, что ее организм погибает от рака. А все потому, что Мойра, опытная медсестра, узнав о серьезности своей болезни, решила отказаться от принятого в подобных случаях стандартного лечения. Мойра считала, что при имеющихся разрушениях в печени продолжительность ее жизни будет одинаково коротка вне зависимости от того, будет она проходить тяжелейший курс химио– и радиотерапии или же нет.

Дочери Мойры, да и сам Келли согласились с ее решением прожить свои последние месяцы, не испытывая всех мучений, которые приносит обычно лечение от рака, а вместо этого позволить болезни развиваться своим ходом и, насколько это возможно, насладиться жизнью, сколько ее еще осталось. И до сих пор ее смелость была просто поразительна, хотя Келли иногда был удивлен формами ее проявления. Это были инициатива и желание Мойры – почти не обсуждать болезнь, а если она и упоминала о ней, то никак не показывала, что болезнь смертельна. Хотя она прекрасно это знала. Лучше, чем кто-либо из них. Она знала.

– Как ты, дорогая? – пробормотал Келли и тут же мысленно выругал себя, осознав, что он только что сказал. Как у нее дела? Какой идиотский вопрос. Неважно, что она решила не говорить об этом, женщина умирает. Его женщина умирает. И какие еще, как он думает, у нее могут быть дела, черт побери! Он отвел взгляд, быстро прищурясь.

– О, не так уж плохо, – сказала Мойра.

– Да, мы подумали, что ты сегодня чувствовала себя немножечко получше, правда, мама? – вмешалась в разговор Паула.

– Ты знаешь, я действительно думаю, что сегодня было лучше. Сегодня у меня был вовсе не плохой день. Совсем не плохой.

– И ты съела почти весь куриный бульон, что я приготовила на ужин, не так ли, мама?

– Да, дорогая, и знаешь что, мне он очень даже понравился.

Келли чувствовал, как плечи его напрягаются. Он не знал, как долго сможет вынести такой разговор. Каждый раз одно и то же. Близость ее смерти никогда не упоминалась. Лакуна. Это было бы смешно, если б не было так трагично, черт побери, подумал он.

Все это напоминало пьесу, и каждый из них играл свою, отведенную лично ему роль. Только Келли его роль не слишком-то удавалась. Иногда он думал, что, может быть, ему было бы легче, если бы он смог, если бы Мойра позволила поговорить с ней о ее болезни, о смерти, которая так близка, о том, что она чувствует, зная, что скоро она его покинет. Вот что он хотел сделать в глубине души, но Мойра ясно дала понять, что этого не хочет. В любом случае, если даже она вдруг и начнет говорить с ним об этом, Келли подозревал: он и с этим не сможет справиться. Келли обманывал себя точно так же, как и все остальные. Если, конечно, не хуже. Он даже не мог находиться в одной комнате с бедной больной Мойрой, а тем более заставлять себя что-то говорить, неважно что.

Мойра сжала его руку:

– Давай, Джон, расскажи нам, как продвигаются дела с книгой. Что за день у тебя был сегодня?

Келли посмотрел на нее стеклянным взглядом. Если он сейчас скажет правду, будет ли это тот ответ, который Мойра хотела услышать? Что за день был у него сегодня? Как обычно, он не написал ни строчки, а затем отправился в паб, хотя не позволил себе даже пива пригубить. Благородным предлогом для поездки было то, что в пабе лучше думается. На самом же деле это был лишь повод избежать как работы над романом, так и встречи с Мойрой. В пабе он познакомился с до смерти напуганным молодым человеком, который поведал ему, что боится, как бы его не убили. Хотя, следует отметить, парень был пьян вдребезги.