Анна Янсон - Чужая птица

— Значит, вас выпустили из карантина?

— Как показали анализы, вируса у меня нет, а держать персонал в заложниках они не могут. Ведь если бы мы не могли полагаться на маски и спецодежду, то не решились бы выходить на работу.

Сначала они устроились за столиком на улице в тени гигантского орехового дерева, но вечер выдался прохладный, и они спустились в погреб, где когда-то давно жили монахи, занятые на строительстве монастыря. Один из них так и остался в погребе, уверяла официантка. Ходит и проверяет, что все идет своим чередом. Если дверь вдруг распахнется, свет вдруг загорится или погаснет, не пугайтесь, а просто скажите: «Здравствуй, я знаю, что это ты».

Юнатан с Марией сели за длинный деревянный стол и заказали пива, которое здесь приносили в керамических кружках. Отовсюду лился теплый свет многочисленных свеч и масляных ламп. Блики играли на беленых сводах погреба, вспыхивая огоньками в стеклах очков Юнатана. Они перебросились парой фраз о детях, а потом Мария отважилась задать вопрос о самочувствии Нины.

— Знаете, так непривычно, что больше не нужно скрывать ее зависимость. Мне ведь столько лет приходилось говорить неправду и всячески увиливать от ответа! Нина все еще в больнице. У нее воспаление легких. Она захлебнулась рвотными массами, часть из которых попала в легкие. Все могло очень плохо закончиться.

— Кошмар, — выдохнула Мария, увидев боль во взгляде Юнатана.

Он помолчал, смотря ей в глаза с беспредельной грустью. Марии показалось, он ее осуждает. Неужели ей следовало отреагировать как-то иначе? Задать еще вопросы или, наоборот, уйти от темы? Ей так хотелось, чтобы Юнатан доверился ей.

— Хуже всего приходится сыну. От одной только мысли во мне все кипит. Мальте считает, что мама и должна быть такой, ему ведь не с чем сравнивать. Он думает, что у всех мама валяется в постели по полдня, а потом вдруг воскресает из мертвых и обещает ему новые игрушки, компьютерные приставки и много чего еще, но обещания никогда не держит. Уже через пару часов настроение у нее меняется. Страдая от похмелья, она раздражается из-за любой мелочи, постоянно огрызается на сына — что бы он ни сделал, все неправильно. Если б она ходила на работу, может, все было бы по-другому, но пока что все так, как есть. — Юнатан шумно вздохнул и сжал зубы. Мария накрыла его ладонь своей, не произнеся ни слова. Что тут скажешь?

За другой конец стола села парочка влюбленных. Они целовались, держась за руки. Щеки у них горели, а глаза сверкали счастьем. Казалось, они никого вокруг не замечают.

— Уж и не помню, когда я вот так в последний раз сидел и… — не удержался от комментария Юнатан, улыбнувшись.

Он накрыл ладонь Марии другой рукой, и она не отдернула ее. Юнатан серьезно посмотрел ей в глаза.

— Если бы Нина умерла, мне стало бы легче. Знаю, нельзя так говорить, да и думать так тоже нельзя, но что поделаешь, если это правда. Жена превратила мою жизнь в ад, и я бы ушел из дома не колеблясь, лишь одно меня держит: мне вряд ли удастся получить полную опеку над Мальте.

— Ей стоит обратиться за помощью к специалисту.

— Она не желает обращаться за помощью. Она вообще не видит проблемы. Точнее, видит проблему во мне. Ведь это я ее подвел, и поэтому ей приходится заливать горе всем, что попадется под руку. Кстати, на Готланде нет клиники, где бы лечили от алкоголизма. Ближайшая находится в Эребру. Я пытался поговорить с Ниной, но она меня не слушает. Если ее положат в клинику насильно, то это мне на руку — поможет в суде, когда мы будем бороться за опеку. Но она не позволит мне получить подобное преимущество, а то, что я просто хочу помочь, не понимает. Мы с ней находимся в состоянии позиционной войны — каждое движение просчитывается с точки зрения общей стратегии. Мы сознательно причиняем друг другу боль, но оба мечтаем, чтобы все поскорей закончилось. Ситуация, конечно, ненормальная, но я не вижу выхода.

— Почему она думает, что вы ее подвели?

Юнатан глубоко вздохнул и выпустил руку Марии, откинувшись на спинку стула, словно нуждаясь в дополнительном пространстве, чтобы привести мысли в порядок.

— Я изменил ей. Это случилось пару лет назад, когда нас, инфекционистов, отправили на семинар на материк. Всего один раз. У нас к тому моменту уже два года с лишним не было близости. Ничего не могу поделать, но Нина мне противна, когда выпьет, а у нее желание разгорается лишь под хмельком. Так что я к ней не притрагиваюсь, вот так и живем. Она узнала о моей неверности через знакомых. Я струсил и стал все отрицать. Сказал, что мы просто сидели в номере и разговаривали. Но на самом деле беседой дело не ограничилось. Никто из нас заранее не расчитывал, что такое случится. Просто мы оба изголодались по близости, я ощутил это, еще когда мы танцевали с той женщиной. Не могли оторваться друг от друга. Остальные, конечно, подметили это и начали отпускать шуточки, вот я и пригласил ее к себе в номер — выпить в спокойной обстановке, а потом уже… Признаться, я нисколько не жалею. Оно того стоило.