Ральф Питерс - Война 2020 года

Тейлор не шелохнулся. Он продолжал нажимать на клавиши в необходимом порядке. Он боролся до последнего. Настолько, насколько это было возможно.

– Полковник Тейлор, сэр?

В потрясении и ярости Тейлор обернулся. Это был Козлов. Он держал автомат. Офицер штаба казался очень неуклюжим с этим оружием убийства.

– Я приказал вам уйти, – холодно сказал Тейлор. Он опять отвернулся к компьютеру, почувствовав облегчение от того, что вошедший был не Мередит.

– Они все улетели, – сказал Козлов. – Я видел, как они взлетали. Все ваши люди целы.

– Я приказал вам уйти, черт вас дери, – сказал Тейлор. – Вы – солдат, а солдаты должны подчиняться приказам. – Он опять нажал на волшебную клавишу компьютера.

– Это мой бой, – сказал Козлов, стоя за спиной Тейлора и стараясь говорить громко, чтобы его слова были слышны даже на фоне шума боя. – У нас осталось мало времени. Совсем мало времени. Это моя страна. Это больше мой бой, чем ваш.

– Ты – дурак, – сказал Тейлор. Но в его голосе уже было меньше злости. В конце концов, ему было приятно, что рядом с ним кто-то был. «Нет предела человеческому эгоизму», – сказал он себе.

– И вы тоже – дурак, – сказал Козлов. – Мы оба – дураки. Но иногда… я думаю, лучше быть дураками.

«Я должен сказать ему что-то доброе, – подумал Тейлор. – Что-нибудь соответствующее ситуации. Подбодрить несчастного сукина сына». Но он не находил слов. Для него существовал сейчас только экран, клавиши и сгущающиеся сумерки.

– Во всяком случае, я вас прикрою, – сказал Козлов. – Возможно, это даст нам несколько дополнительных минут.

Пальцы Тейлора опять и опять нажимали на волшебную клавишу. Были разрушены сотни систем. Сосчитать их было невозможно. Может быть, «Скрэмблеры» были уже уничтожены.

«Я – разрушитель», – сказал он сам себе, вспомнив эту цитату, источник которой он не знал. Стихотворение? Или какой-то индийский текст? Но это не имело значения. «Я – разрушитель».

– Я сейчас пойду в коридор, – сказал Козлов. У него был такой грустный голос, что чем-то напоминал женский. – До свидания, полковник Тейлор.

И это был конец. Козлов не вышел в коридор. Он упал, когда открыл дверь. Громкая очередь из автомата раздалась совсем близко. Русский издал слабый стон и грохнулся на пол.

Тейлор повернулся на вертящемся стуле.

Одной рукой он потянулся к смертоносному предмету, свисающему с его портупеи. Другая рука оставалась на клавиатуре и продолжала отстукивать уже хорошо знакомый ритм.

Козлов лежал на полу, но Тейлору его лица видно не было. Над телом Козлова, широко расставив ноги, стоял крепкий, жилистый японский десантник с автоматом наизготове. Он посмотрел на Тейлора, затем на компьютер. Он выкрикнул всего одно слово по-японски.

Не снимая гранаты с пояса, Тейлор снял ее с предохранителя. За несколько секунд до взрыва у него было время оценить человека, стоявшего напротив него: он был молод, с красивыми чертами лица и, очевидно, очень хорошо тренирован. Десантник, застыв, беспомощно стоял в дверном проеме, ожидая то, что неминуемо должно было произойти. Не имея возможности стрелять до тех пор, пока Тейлор сидел за компьютером, десантник был похож на полное жизненных сил животное. Он готов был убивать, но его сдерживало присутствие бесценного компьютера. Десантник был великолепным образцом настоящего солдата: у него были черные, очень бдительные глаза, а от его прикрытых военной формой мускулов веяло жестокостью.

Тейлор жалел его, понимая настолько, насколько один человек может понимать другого.

Тейлор был удивительно спокоен, ожидая того момента, когда сработает граната. Он даже улыбался, сознавая, что лицо человека напротив было похоже на его собственное и что всегда с другой стороны автомата было его собственное лицо.

– Нам не удастся долететь, – сказал Кребс Мередиту.

Начальник разведки полка сидел в кабине в том кресле, в котором обычно сидел Тейлор, и смотрел, как мимо проносятся покрытые снегом горы. На обратном пути М-100 летел на предельно малой высоте, стараясь не зацепиться за вершины гор.

– Ты сможешь, Утенок, – сказал Мередит. – Уже недалеко. – И на самом деле, это было недалеко. Турецкая граница находилась за следующей цепочкой гор.

– Майор, – сказал старый уорент-офицер, – вы можете поцеловать меня в задницу, если вам от этого станет легче, но нам не долететь. Я сделал все, что мог. Но эти сукины сыны всадили в наш вертолет столько пуль, что сквозь него можно с одной стороны влить всю Миссисипи, и она выльется через дырки с другой. Мы разваливаемся. И летим на одних парах. Я могу посадить машину, или мы подождем, пока она развалится в воздухе.