Ральф Питерс - Война 2020 года

К облегчению Нобуры, Танжани не стал бурно реагировать. Он продолжал прихлебывать свой сладкий, как патока, чай. На какой-то миг воцарилась тишина, нарушаемая только позвякиванием чайных ложек. Потом Танжани устало сказал:

– Мировое общественное мнение? Какое нам дело до него? Особенно учитывая, что мы по-прежнему в основном говорим о мнении западного мира, не так ли? – Он поставил чашку на стол, явно намереваясь произнести целую речь. – На протяжении более чем сорока лет моя страна открыто смеялась в лицо мировому мнению, и сегодня мы – победители. Мировое мнение? Да ему грош цена! Пыль, носимая ветром. Американский шайтан обессилел, он скован по рукам и ногам. – Он усмехнулся, словно услышав давно известную, но хорошую шутку. – А европейцы думают только о своем экономическом благополучии. Они могут поднять вой, но все равно станут в очередь за нашей нефтью. – Взгляд Танжани остановился на ладно сшитой форме японского генерала. – Они превратились в наших портных, поставщиков наших сладостей, не более того. Что же касается Советов… Они не смогут нанести эффективного ответного удара. Даже если бы они обладали опасным для нас оружием, они бы не стали атаковать наши страны из боязни навлечь ответный удар на свои главные города. Они – выродившиеся трусы, достойные только смерти. Аллах велик, и его меч разит неверных. Он поражает страхом их сердца.

– Но разве необходимо уничтожать колонны беженцев?

– Японии это ничего не стоит, – гневно парировал Танжани. – Мы используем свое собственное оружие. И, как видите, оно надежнее ваших машин.

– Но такие действия, – настаивал Нобуру, – просто-напросто вынудят противника применить в ответ свое химическое оружие. Ваши войска понесут лишние потери.

– Аллах велик, – повторил Танжани. – Солдаты Ирана с радостью примут мученическую смерть во имя Его.

Бирьян, командир повстанцев, вдруг резко подался вперед, не в силах больше скрывать охвативший его гнев. В волнении он опрокинул свою чашку, но не сделал попытки поднять ее.

– Русский шайтан и его прихвостни должны быть уничтожены, – выпалил он. Его лицо побелело. – Они все дьяволы, нечестивцы. Мы жили под русским игом более столетия. Мы знаем русских. Они животные, собаки. И их надо бить, как собак, истреблять, как бешеных псов. Не только мужчин, но и женщин и детей, ибо все они – источник худшего зла на свете. Они – грязь на лице земли. Нет страдания, слишком страшного для них.

Нобуру бросил взгляд на Шемина, но сразу понял, что на сей раз ему нечего ждать от него поддержки. Шемин вышел целым и невредимым из великого множества военных и политических битв, и он не лез на рожон без толку. Уроженец Багдада, он получил свой первый урок еще в 1990 году, командуя танковым взводом во время вторжения в Кувейт.

Вспышка Бирьяна поразила Нобуру. Японец до сих пор не мог понять, как он еще недавно служил плечом к плечу с теми, кого он сейчас призывал уничтожать, как он жил среди тех женщин и детей, на истреблении которых так яростно сейчас настаивал.

«Когда же придет наша очередь?» – промелькнуло в голове у Нобуру.

Танжани торжествующе улыбался, явно ощущая себя гораздо выше своего японского коллеги. «Да, – сказал себе Нобуру, – я для них всего лишь еще один неверный. Недочеловек. Просто пока что я им полезен. Зачем, ну зачем мы связались с подобными людьми?»

– Брат мой, – произнес Танжани, обращаясь к Нобуру. – Правоверных охватывает удивление, когда они слышат, как вы берете сторону неверных. Особенно если учесть, что вы отказываетесь применить ради нашего дела все ваше оружие.

Нобуру хотел бы знать, отразилось ли на его лице удивление. Оставалось только надеяться, что годы жесткой дисциплины сыграли все-таки свою роль.

Может, Танжани просто блефует? Или он в самом деле знает?

– Генерал Танжани, – сказал Нобуру, – правительство Японии поддерживает вас в полном соответствии с заключенными соглашениями. Вы получили всю заранее обговоренную помощь.

– И все же, – продолжал Танжани, – друзья не скрывают своего богатства от истинных друзей.

– Не понимаю, – солгал Нобуру.

Танжани откинулся в кресле и сделал вид, что задумался. Затем, словно сам удивившись своим мыслям, поднял бровь.

– Возможно… если бы все японское оружие поддерживало бы наше правое дело… тогда, не исключено, не возникло бы нужды в химическом оружии, которое вас так беспокоит.

«Нет, – подумал Нобуру, – уж лучше газы».

– Мой друг, – произнес он вслух, – вы должны поподробнее объяснить мне, что именно вас беспокоит. О каком таком оружии вы говорите? Боюсь, я недостаточно хорошо информирован.