Тэми Хоуг - Прах к праху

— Ты чудо, Рыжик.

— Да ты что! Просто у меня есть ангел-хранитель со своеобразным чувством юмора. Не сдавайся, сержант! Я позабочусь о свидетелях.

Уличное движение раздражает его. Он выезжает на автостраду 35W, к югу от центра города, чтобы избежать светофоров и утомительных поворотов городских улиц. Бесконечные пробки вызывают желание выйти из машины и пройтись по обочине, наугад вытаскивая людей из их автомобилей и разбивая им головы монтировкой. Его забавляет мысль о том, что и другие автомобилисты тоже, по всей видимости, развлекаются подобными фантазиями. Увы, они даже не догадываются о том, что человек, сидящий в темном седане позади них, впереди них или рядом с ними, способен воплощать такие фантазии в жизнь.

Он смотрит на женщину в соседнем «Сатурне». Она хорошенькая, с правильными чертами лица, светловолосая. Прическа причудливая, объемная, старательно зафиксированная лаком. Женщина перехватывает его взгляд, он улыбается ей и машет рукой. Она улыбается в ответ, тоже машет рукой, делает смешное лицо — мол, вы только посмотрите, что там творится впереди. Он пожимает плечами, усмехается и произносит:

— Что поделаешь!

Он представляет, как на ее хорошеньком личике появляется маска ужаса, как оно бледнеет от страха, когда он наклоняется над ней с ножом. Дыхание делается частым. Он видит, как поднимается и опадает ее обнаженная грудь. Слышит, как дрожит ее голос, когда она умоляет его пощадить ее. Слышит ее крик, когда он вонзает нож ей в грудь. В паху тотчас загорается желание.

Вероятно, решающим фактором в динамике серийного насильника или убийцы является роль фантазии . Это Джон Дуглас, «Охотник за чужим разумом».

Свои фантазии он воспринимает спокойно. Они никогда не повергали его в ужас. Ни в детстве, когда он часто думал о том, что значит наблюдать, как умирает живое существо, и что ты будешь чувствовать, сдавливая пальцы на горле кошки или соседского мальчишки, и что такое власть над жизнью и смертью, до которой тебе в буквальном смысле рукой подать. Ни в юности, когда он мечтал, как ножом отрежет матери соски, перережет ей горло, или разобьет голову молотком, или вырежет ей матку и бросит ее в печь.

Он знает, что для убийц, таких, как он, эти мысли — постоянный, неотъемлемый элемент внутренней обработки информации и мыслительных действий. Для него они вполне естественны. А значит, не являются отклонением от нормы.

Он съезжает с основной автострады и узкими улицами едет на запад в направлении озера Калхун. Блондинка скрылась из вида, а вместе с ней улетучились и фантазии. Он снова думает о пресс-конференции. Ему одновременно и смешно, и досадно. Итак, у полиции есть фоторобот. Это веселит его. Он стоял там, в толпе, и видел, как Грир показывал рисунок, на котором якобы изображено его лицо. Предполагалось, что рисунок настолько точен, что прохожие легко могли бы узнать его на улице. И тем не менее когда пресс-конференция закончилась, репортеры проходили мимо него, так ничего и не заподозрив.

Но главным источником досады был Джон Куинн. Спецагент не появился на пресс-конференции и не сделал никакого официального заявления — по всей видимости, нарочно, чтобы его унизить. Мол, великому агенту не до него, он погружен в анализ. Куинн наверняка сосредоточил все внимание на жертвах. Пытается понять, кто они были такие и почему их убили.

В известном смысле жертва сама формирует убийцу… Для того чтобы узнать, кто убийца, следует как можно лучше познакомиться со вторым участником драмы . Ганс фон Хентиг.

Джон также разделяет эту точку зрения. Учебник Хентинга по сексуальным убийцам — одна из настольных книг. Он прочел немало книг по теме. И «Соблазн преступления» Каца, и «Внутренний мир преступника» Сеймноу, и «Без совести» Хейра, и «Сексуальное убийство: модели и мотивы» Ресслера, Берджиса и Дугласа. Он изучил все эти книги, да и многие другие. Изучил в порядке самопознания.

Он сворачивает в свой квартал. Здесь, в этой части города, расположены озера, отчего окружающие их улицы зачастую бывают извилистыми. Например, эта изгибается, участки вокруг домов на ней больше обычного. А значит, никто не заглядывает друг другу в окна. Он паркует машину на бетонном покрытии возле гаража и вылезает наружу.

Ночь словно чернилами заливает остатки скудного сумеречного света. С запада дует ветер, донося запах свежих собачьих фекалий. Запах достигает его обоняния раньше, чем он слышит отвратительный собачий лай.