Дуглас Престон - Наваждение

— Я предпочитаю оторваться, — сказал Пендергаст. — Вы не поверите, на какие подвиги способен «Роллс-ройс».

— Да, верно…

Пендергаст вдавил педаль в пол и резко повернул руль вправо. «Роллс-ройс», удивительно чуткий для такого большого автомобиля, рванулся вперед, срезал две полосы и, не понижая скорости, пошел по съезду.

Д’Агосту прижало к двери. Посмотрев в зеркало, он увидел, что «хвост» повторил их маневр и, подрезав грузовик, несется вслед за ними к съезду.

В конце съезда Пендергаст, не обращая внимания на останавливающий знак, вылетел на 22-е шоссе, причем зад «Роллс-ройса» занесло на сто двадцать градусов. Взвизгнули шины. Мастерски вписавшись в поворот, Пендергаст перестроился на нужную полосу и снова нажал на газ. Они понеслись по шоссе, оставив позади грузовичок с краской, «Бьюик» и рефрижератор с лангустами. Вслед им неслись возмущенные гудки.

Д’Агоста обернулся. Седан продолжал преследование, уже не скрываясь.

— Еще держится, — сказал лейтенант.

Пендергаст кивнул.

Прибавив скорости, «Роллс-ройс» пролетел через небольшой торговый комплекс — три квартала скобяных лавок и магазинчиков с садовыми инструментами пронеслись одной полосой. Впереди горел светофор — там 22-я трасса пересекалась с шоссе Эйрлайн. Плотный поток машин помигивал тормозными огнями. «Роллс-ройс», чуть подпрыгнув, проскочил железнодорожный переезд и приближался к перекрестку. В этот миг загорелся желтый свет, а за ним и красный.

— Боже мой, — пробормотал д’Агоста, крепко вцепившись в ручку двери.

Мигая фарами и гудя, Пендергаст втиснулся в щель между машинами своего ряда и встречными. Раздался целый хор гудков; «Роллс-ройс» мчался по мокрому асфальту, едва не столкнувшись с огромной фурой, въехавшей на перекресток. Пендергаст даже не убрал ногу с акселератора, и стрелка спидометра уже перескочила за сто.

— Может, лучше остановимся и разберемся с ним? — предложил д’Агоста. — Спросим, на кого он работает.

— Слишком банально. Мы и так знаем, на кого он работает.

Они пронеслись мимо одной машины, другой, третьей — автомобили казались неподвижными пятнами на дороге. Наконец они обогнали всех, и дорога опустела. Жилые дома, офисы, редкие, унылого вида, продуктовые магазинчики остались позади; впереди лежали болота. Промелькнула группа черных деревьев — они стояли, словно часовые под темно-серым небом. Отбивали ритм дворники на ветровом стекле.

Д'Агоста, державшийся за ручку двери, позволил себе слегка ослабить хватку и оглянулся. Все чисто.

Внезапно из-за размытых контуров машин возник знакомый силуэт: темный седан быстро приближался.

— Вот черт! — выругался д’Агоста. — Он проскочил перекресток. Упрямый, гад.

— Значит, то, что ему нужно, у нас, — ответил Пендергаст. — Тем больше оснований не дать ему нас догнать.

Они летели дальше, в болота; дорога сужалась. Д’Агоста все время смотрел назад. «Роллс-ройс» с визгом повернул, и седан пропал из виду — скрылся за поворотом, за высокими болотными травами. «Роллс-ройс» замедлил ход.

— Теперь у нас есть шанс… — начал д’Агоста.

Автомобиль неожиданно резко завалился набок. Д’Агоста с трудом удержался, чтобы не улететь в самый зад машины. Они съехали с шоссе на узкую грунтовую дорогу, которая, извиваясь, уходила в болота. Грязная щербатая табличка гласила:

Они неслись по грунтовой дороге, и машина резко дергалась из стороны в сторону. Д’Агоста то падал на дверь, то парил над сиденьем и только благодаря ремню безопасности не стучал головой о верх. «Еще минута такой езды, — мрачно подумал он, — и переломаем обе оси». Лейтенант отважился посмотреть в зеркало, но из-за изгибов дороги мог видеть не дальше чем на сотню ярдов.

Дорога по-прежнему сужалась; впереди была развилка. От главной дороги отделялась тропа для пешеходов и уходила вдоль протоки, а поперек тропы висела стальная цепь и табличка с надписью «Проезда нет».

Вместо того чтобы замедлить скорость перед поворотом, Пендергаст нажал на педаль.

— Эй, куда?! — завопил д’Агоста. — Господи!

Цепь разлетелась со звуком выстрела. С заросших золотарником полей, с болотных кипарисов взмыла целая туча возмущенно кричащих, галдящих, гогочущих цапель, грифов, уток.

Машина металась — влево, вправо, снова влево; у д’Агосты в глазах все мелькало, дробно стучали зубы.

Они въехали в заросли зонтичной травы, и толстые стебли бились о капот со странным чавкающим звуком. Д’Агосте приходилось участвовать в таких погонях, что дух захватывало, но ничего подобного с ним не случалось. Болотная трава, густая и высокая, не позволяла видеть дальше чем на несколько метров вперед. Однако Пендергаст, вместо того чтобы замедлить ход, включил фары, не снижая при этом скорости.