Сергей Журавлев - Ниже – только вверх. Книга 2. Детонатор

Пули-Хумри был лояльным к советским войскам городом, и частенько местные жители, хазарейцы-исмаилиты, таджики, пуштуны, узбеки и татары, приходили в гарнизон. Называлось это интернациональной дружбой. В очередной раз во время «соревнований по стрельбе» к группе подошел старик в широких черных шароварах, белой рубахе на выпуск и красной жилетке нараспашку. Его голову покрывала круглая, слегка суживающаяся кверху шапочка из черного каракуля, а ноги были обуты в сандалии из грубой кожи. Старик потрогал сухой морщинистой рукой седую бороду, недолго постоял рядом, а потом что-то сказал.

– Чего дед хочет? – спросил Илья, как старший по званию.

Сержант, пуштун из Узбекистана, обратился к старику, а получив ответ, заулыбался и перевел:

– Ашери хочет принять участие в турнире. Только он просит вместо банок поставить что-нибудь поменьше. Говорит, у них в банки дети попадают.

Солдаты захохотали, а Илья, найдя в кармане двухкопеечную монету, отдал ее сержанту. Тот показал старику-пуштуну и, получив согласие, побежал туда, где стояли банки. Со своего места Илья только по отблеску солнца угадывал ее нахождение.

Старик взял автомат с одним патроном, сел, вытянув ноги, прицелился и нажал курок. Пуля выбила искры из камня, отблеск солнца от монеты исчез. Уходя с выигрышем – пятью банками сгущенного молока, старик что-то сказал напоследок.

– Что он говорит? – спросил Илья, все еще находясь под впечатлением от увиденного.

– Ваша жизнь не стоит и копейки. Душманы сюда ходят как домой! – перевел переводчик и сплюнул вслед деду.

Солдаты потерянно молчали. А Илья подумал: «Может, это послужит всем уроком и, возможно, поможет вернуться домой, к мамам, целыми и невредимыми».

Потом, оставшись один, он целый час искал монету и нашел ее, продырявленную пулей. Повесив монетку на шнурок, стал носить ее на шее как талисман.

В августе 1988 года из Афганистана в Союз выводили несколько частей из состава 40-й армии. Сборный пункт определили в районе гарнизона, где служил Каров, так как в полутора километрах от него имелась огромная ровная площадка, пригодная для размещения нескольких тысяч единиц техники.

В этот день, 10 августа, Илью как дежурного по госпиталю вызвали в штаб и познакомили с только что прибывшим из Москвы майором, работником военной прокуратуры, как потом стало известно, сынком важной шишки. Пареньку захотелось экзотики, и он попросил папеньку устроить ему командировку на войну, чтобы потом, бряцая медалькой или орденком, производить впечатление на золотую московскую молодежь. Из-за вседозволенности и распущенности юнец подхватил триппер и, возвращаясь в столицу, вынужден был остановиться в госпитале на лечение. Этой информацией он поделился с Ильей, совершенно не стесняясь, и даже спросил, нельзя ли написать в его документах, что он получил боевое ранение. Пообещал отблагодарить и пригласил Илью зайти в военторг. «Половой герой» купил югославских персиков, сгущенки, датской салями, армянского коньяка. Когда, собрав продукты в пакеты, Илья наклонился, чтобы взять их, «раненый на поле любви» увидел выпавшую из-за ворота рубахи двухкопеечную монетку с дыркой. Майор поинтересовался, что это такое. Врач объяснил, что эта монетка ему дорога как символ человеческой жизни, которой здесь грош цена. Московский гость попросил показать и, уступив его просьбе, Илья стал развязывать шнурок прямо в магазине, хотя можно было сделать это в домике, до которого ходу две минуты. Вдруг со стороны складов послышались хлопки, похожие на взрывы гранат. Затем взрывы участились и стали непрерывными. Появились огромные клубы дыма, а потом взорвались склады с «эресами». Илья оцепенел от страха и покрылся холодным потом. Но тут последовал хлопок в районе магазина. Взрывной волной его бросило на майора, уткнувшегося носом в раскаленный песок. Повернув голову, Илья увидел, как сверху падают обломки стены магазина. Казалось, время остановилось. Потом он почувствовал резкую боль и потерял сознание.

Почти все здания гарнизона были уничтожены ударами «эресов». Среди разрушенных строений всюду торчали остовы сгоревших грузовиков и «бэтээров». Из пяти офицерских модулей три сгорели дотла. Сгорел и тот, до которого они не дошли, благодаря талисману. Два оставшихся домика стояли изрешеченные. От магазина, где был большой глубокий подвал, брели окровавленные и черные от гари люди. Госпиталь, по причине удаленности, не пострадал. Туда доставили и живых, и мертвых.