Сергей Журавлев - Ниже – только вверх. Книга 2. Детонатор

Прижаться к ней щекой. Она уколет.

А как же хочется, любя, к цветку прижаться,

Вдыхая марта аромат, в мечтах купаться.

И в этот миг приятней алой розы

Вам будет веточка застенчивой мимозы.

Собой крепка и запах чист допьяна,

Она податлива и вовсе не жеманна.

Вас будет радовать пушистыми шарами,

Как ангел счастья вас окутает крылами.

«Жизнь продолжается!» – улыбаясь, отметил Глеб и лег на свою полку. За окном непроглядная темень. Встречный поезд на мгновение разорвал ее светлой полосой и исчез. Погружаясь в дрему, он подумал, что его жизнь подобна ночному пейзажу: мрак череды дней, лишь иногда озаряемый вспышкой свободы.

– Просыпайтесь! Таможня! – будил пассажиров мелодичный, словно колокольчик, женский голосок.

Глеб открыл глаза. Поезд уже остановился. Стали просыпаться и остальные пассажиры. Анна, как истинная женщина, вместо паспорта первым делом достала помаду. Вскоре таможенники и пограничники стояли в купе, где отдыхал ночной «хор». Погранец начал просматривать паспорта и, найдя только в одном из них нарушение, представился:

– Лейтенант пограничной службы Сидоров Михаил Алексеевич. Вы нарушили миграционный закон Российской Федерации. Срок пребывания истек три месяца назад. Вы обязаны были продлить разрешение на пребывание.

– Начальник, я хотел продлить, но работы было полно, – стал оправдываться нарушитель.

– Делу время, а отметкам час, – пошутил лейтенант Сидоров и тут же опять стал серьезным. – Я вынужден ссадить вас с поезда. Оформим протокол, заплатите штраф, сделаем отметку в паспорте о нарушении.

– Не могу я возвращаться. У моей доньки свадьба послезавтра. Я ж ради этого и работал без выходных…

– Ничего не знаю, – погранец был неумолим. – Забирайте вещи и следуйте за мной.

«Не повезло мужику, – посочувствовал Глеб, – и похмелье, и таможенник. Жуткий коктейль».

Собрав вещи, нарушитель понуро поплелся за инспектором Сидоровым, но вскоре вернулся. Друзья даже не успели обсудить его невезение.

– Грошей таможне треба… пояснил, улыбаясь. – Сказал, что тоже доцю замуж выдает. Взял с меня тысячу рублей, курвец. И донька его курва. Шоб у ее мужа в брачную ночь не встало! Ги-ги-ги!!! – заржал мужик, а за ним и его товарищи, но, завидев погранца, умолкли и закивали, приговаривая:

– Дай Бог счастья вашей дочци! И чтобы муж ее был здоровым!

Пограничник подошел к купе беглецов. Взял со стола паспорта и, взглянув на фамилии, стал листать свой журнал. Запнувшись взглядом за какую-то строчку, взглянул сначала на Глеба, а затем и на Феликса, взял под козырек и представился:

– Лейтенант пограничной службы Сидоров Михаил Алексеевич. В моем журнале написано, что вы нарушаете российский закон. Собирайте вещи, и прошу на выход.

В груди у Феликса екнуло, а рука инстинктивно сжала никчемный ножик.

– А что мы натворили? Возможно, какая-то ошибка?

– Гренков Федор Сергеевич?

– Да.

– Харитонов Петр Андреевич?

– Да.

– Значит, никакой ошибки нет. В моем журнале самой последней, а значит, свежей, строчкой записано, что вы являетесь злостными неплательщиками алиментов, и я не имею права выпускать вас за пределы Российской Федерации. Так что возвращайтесь к своим женам, решайте с ними финансовые проблемы, а потом езжайте куда хотите.

Глеб понял, что охота началась.

«Быстро сработала Наталья! Да, видать, руки у нее связаны. Надо иметь это в виду. Но ее трудности по сравнению с нашими – семечки. Хотя пока мы имеем фору. Однако дистанция к свободе будет марафонской… Правда, все выглядит как-то странно. Если бы хотели ссадить с поезда, то этим занялся б не Сидоров», – размышлял он и вдруг удивился тому, что не чувствует тревоги. Сразу вспомнилась ситуация с Мыколой из соседнего купе.

– Начальник, это недоразумение, мы с женой разошлись мирно, без каких-либо претензий друг к другу, – «запел» он только что придуманную песню. – У меня работа накроется медным тазом, если вернусь назад в Россию…

– Ничего не знаю, – буркнул лейтенант Сидоров и пошел в сторону тамбура.

Глеб с Феликсом кинулись вслед за ним и догнали у служебного купе.

Запнувшись взглядом за какую-то строчку, посмотрел сначала на Глеба, а затем и на Феликса, взял под козырек и представился .