Дэнни Тоби - Закрытый клуб

Сара, видимо, почувствовала, что хватка палачей немного ослабла. Она молниеносно выхватила руку и с размаху ударила Бернини кулаком в лицо.

— Я прекрасно знаю, кто вы! — крикнула она.

Бернини едва удержался на ногах. Я отчего-то вспомнил, что ему уже за восемьдесят.

Все смотрели на него, и я решился сделать шаг к машине, сжимая лом.

Бернини тронул губы, посмотрел на кровь на пальцах и вздохнул.

— Ничего, — мягко сказал он Саре. — Я понимаю.

Жрец зажег серебряную кадильницу. Каскадом полетели красные искры, затем клубами повалил дым; прорезанные в стенках надписи засветились оранжево-розовым. Жрец с хриплым голосом мерно раскачивал кадило на цепи и что-то негромко пел. Свет отражался в его холодных глазах. В нос ударил едкий дым, отдающий чем-то пряным.

Стало светлее. Алтарь окружили полуодетые мужчины и начали бить в барабаны. Из тени вышли танцовщицы и закружились в диком танце. Я видел мечущиеся волосы и извивающиеся тела.

— Он готов? — спросил Бернини, глядя на Джона, лежащего на алтаре, обнаженного и связанного.

Джон обезумел, пытаясь рывками разорвать цепи, удерживавшие его руки и ноги. Один из убийц всем весом налег на рычаг и подтянул цепи покороче, лишив Джона возможности двигаться.

Под моей стопой хрустнул случайный камешек.

Черт!

Я отскочил назад, в тень.

Жрец обмакнул два пальца в кадильницу и нарисовал ярко-красным пеплом полосу на лбу Джона. То же самое он сделал и Бернини. Дым наполнял зал. Пепел сверкал, отражая свет. Я едва что-то видел сквозь оранжевый туман. Медленно двинувшись в обход колонны, я столкнулся лицом к лицу с фигурой в безглазой маске и замахнулся ломом, метя ему по голове.

В последний момент я успел удержаться от удара, сообразив, что это статуя. Еще дюйм, и я переломал бы себе запястья и привлек внимание всего V&D. Барабаны звучали громче. Внутри машины пришли в действие механизмы. Кожаные приводные ремни завертели колесики и блоки, потянув суставчатые щупальца в разных направлениях, заставляя их дергаться и сгибаться в макабрическом танце.

Палачи подвели Сару к деревянному шесту, оси мира, как называла его Изабелла, соединяющей небо с подземным миром. Они связали Саре руки сзади и прикрутили к столбу. Она оказалась в центре ада. Бернини успокаивающе заговорил:

— Достаточно и животного, ягненка или гуся. Но… — Холодок пробежал у меня по спине. — Раз уж ты здесь… — Он покачал головой. — Раз уж ты не оставила нам выбора…

Господи, нет!

Он печально улыбнулся:

— Я не дам тебе умереть без пользы.

— Сволочь! — закричала Сара.

Средневековый палач поднял свой гротескный кинжал.

Я сорвался с места.

Палач занес лезвие над головой, метя в сердце жертвы.

Последнее усилие, думал я на бегу.

Жрец запрокинул голову и завыл.

Еще одно усилие… и ломом по дьявольской машине…

Жрец поднял руки и вдруг оказался в конусе ослепительного света.

…ударить концом лома прямо в зубчатые колеса…

Жрец кивнул, и палач подчинился.

Лезвие прорезало воздух.

Я закричал — громче, чем ожидал от себя, как раненый зверь. Животное «Не-ет!» заполнило зал, отразившись эхом от каждого камня. Палач замер, держа нож в миллиметре от шеи девушки, а я стоял, почти касаясь концом лома центрального вращающегося узла. Мой голос дрожал от ярости.

— Отпустите ее! — крикнул я. — Или с Божьей помощью я вас всех уничтожу!

Все взгляды устремились на меня. Никто не смел пошевелиться.

В комнате воцарилась тишина.

Танцовщицы съежились на полу. Длинные влажные волосы прилипли к их лицам. Барабанщики застыли на месте.

Со всех сторон на меня смотрели маски.

Сотня безжизненных лиц немо обвиняла меня.

— Если вы тронете ее, — сказал я, — умрете все.

Мои слова отдались эхом.

Бернини двинулся ко мне, выставив ладони.

— Осторожно, — предупредил он. — Ты понятия не имеешь, что делаешь.

— Назад! — заорал я.

Средневековые фигуры незаметно приближались — дюйм за дюймом.

— Назад, все!

Я слегка прижал конец лома к вращающимся металлическим колесикам, можно сказать, просто коснулся — и из машины полетели искры. Ее ход замедлился почти неощутимо, но в ту же секунду умфор дрогнул от нечеловеческого крика безлицых фигур в масках, собравшихся у алтаря. Лицо Бернини исказилось от боли, и он пронзительно завизжал, словно я поворачивал нож у него между ребер. Вокруг все кричали. Сотни голосов сливались в единый вопль.

— Хватит! — закричал Бернини.