Евгений Месяцев - Ошибка компьютера

— О’кей! — послышался голос Тэрнера.

— Если что, я в шестистах милях от тебя на норд-вест!

— Хорошо, Ли.

— Конец связи, Фрэнк!

— Перейти на бесшумный режим движения! — приказал тут же Тэрнер. — Всем средствам наблюдения — готовность номер один!

В легкой дымке сливаются небо и море. Кажется, ничто не нарушает покоя и тишины безбрежных просторов. Но вот из воды вылез перископ, его глаз быстро описал полный круг. Рядом с перископом появились три стальных штыря и труба с вращающейся чашечкой антенны.

В кабинете полкового врача шел предполетный медосмотр. На стуле перед Марией сидел Волк, на топчане, ожидая своей очереди, расположились Скиба и Гремячкин.

Мария приготовила тонометр.

— У тебя усталый вид, — тихо заметил Волк. — Много было работы?

— Как всегда, — ответила Мария. — Спал хорошо?

— Плохо. Думал о тебе…

— Неужели? — Мария усмехнулась.

— Да так уж…

— Ты не забыл, что сегодня последний день для ответа командующему? — спросила Мария.

— Не забыл.

— Ну и… что ты решил?

— Оставить все, как есть.

— А я?

— Ты жена летчика… Терпи…

— Сергей Николаевич и вы, Леня, выйдите, пожалуйста, на минуту, — попросила Мария.

Те поднялись с топчана.

— Прошу садиться, — приказал Волк.

Скиба и Гремячкин сели.

— Ты ошибаешься, если считаешь их своими друзьями, — спокойно начала Мария, закурив. — Друзья не тянут назад… Сергей Николаевич, Леня, простите меня ради бога. Может быть, я порю сейчас чепуху, но поймите и вы… Восемь лет он сидит вместе с вами на керосиновой бочке. Летчик, кончивший училище с золотой медалью и мечтавший командовать морской авиацией. Три года подряд он отказывается уйти с заправщика на новые машины. Сегодня у вашего командира последний шанс. Завтра будет поздно…

Скиба и Гремячкин разом вздохнули, отвели глаза.

— Если вы действительно его друзья, сделайте так, чтобы он ушел от вас. Во имя вашей же дружбы.

— Экипаж тогда экипаж, когда все в нем идут и дышат ноздря в ноздрю, — спокойно возразил Волк. — Разве я виноват, что не могу летать без них?

— Сергея Николаевича спишут не сегодня-завтра, — продолжала Мария. — Ему сорок девять, Леня… Ои продержится от силы четыре года и тоже уйдет. Ты каждый год просишь командующего оттянуть расставание, но ведь оно неминуемо. Гена, ты же знаешь.

— Ладно, поговорили, — не выдержал Волк.

— Я люблю тебя, какой ты есть. — В глазах Марии появились слезы. — И мне ничего не надо — ни больших звезд на твоих погонах, ни этих новых машин, на которых вы все здесь помешались. Был бы жив и здоров. Но мне обидно. И ты через три-четыре года начнешь жалеть о том дне, когда все можно было повернуть иначе… Будешь жалеть, обязательно! Я же тебя знаю, дурачок. — Мария смахнула слезы.

Волк открыл сумку с кислородной маской, положил перед женой букетик неярких северных цветов.

— За твою первую и последнюю измену.

Мелкий дождь сеет и сеет… Волк, Скиба, Гремячкин, Гладков, Гудков и Клюев стоят под крылом самолета.

Капитан взглянул на часы.

— Народная примета, командир, — серьезно заметил Гудков, глядя на небо. — Если, встав перед зеркалом, вы покажете язык своему отражению, а оно в ответ погрозит вам кулаком — значит, вы плохо закусывали.

Черная «Волга» остановилась в двух шагах от летчиков. Из машины вышел генерал Гладков, в кожаной летной куртке, со шлемом в руке.

— Смирно, — скомандовал Волк.

— Вольно. — Генерал козырнул. — Гремячкин!

— Я, товарищ командующий!

— Разреши, я за тебя сегодня поработаю.

— Как прикажете, товарищ генерал, — ответил Гремячкин.

— Спасибо… А то кое-кто думает, что генералы только горлом хлеб добывают.

Гремячкин снял спасательный жилет, передал генералу, и тот быстро надел его.

— На корабль! — приказал Гладков и повернулся к прапорщику, который в нерешительности уставился на генерала. — В чем дело, Гудков?

— В природе, товарищ командующий, — ответил прапорщик, — все в ней уравновешено. Если вам плохо, значит, кому-то обязательно хорошо.

— Точно гак, — рассеянно ответил генерал, застегивая шлем…

…В кабине заправщика шли последние приготовления к полету: щелкали пряжки привязных ремней, тумблеры, переключатели.

— Включить магнитофон! — приказал Волк.

Скиба «утопил» кнопку на своем пульте:

— Включен!

— Экипаж капитана Волка, самолет полсотни пять, задание двенадцать, двадцать второе июня, десять часов сорок одна минута. Экипаж, доложить о готовности к полету!