Владимир Величко - Сыщики в белых халатах. Следствие ведет судмедэксперт

– Ну что, Доктор, узнал?

– Узнал, проходи, садись.

– Нет, спасибо. Я свое отсидел. Лучше присяду.

Он снова помолчал и, испытующе глядя Эксперту в лицо, спросил:

– Вспоминал меня?

– Конечно, – ответил спокойно Эксперт.

Они снова помолчали, и только тогда парень, выдохнув, спокойно сказал:

– Успокойся, Доктор. Все было так, как ты и написал. Я на самом деле это сделал. Не мучай свою совесть. Это произошло случайно, хотя никогда об этом не думал и никогда не представлял, что смогу убить свою бабушку. Это произошло как-то нечаянно: она ворчала, ворчала, и я взял подушку, чтобы подложить ей под спину, а вместо этого кинул ее на лицо и плотно прижал. Бабушка всю подушку порвала… Потом затихла. А у меня, видимо, на секунду крыша поехала. Я испугался, а потом накатила радость – свободен!!! И тогда принялся танцевать сам с собой. Тут-то меня и застал Калёный.

Мы тогда поговорили, и он мне сказал так:

– Признание облегчает совесть, но удлиняет срок.

Вот я никогда и никому в этом не признался. Вам – первому говорю.

Они снова помолчали. Потом Эксперт достал из сейфа бутыль со спиртом и налил обоим в мензурки. Они, не чокаясь, выпили и, переведя дыхание, Эксперт спросил:

– Дальше что делать собираешься?

– Не знаю… Не решил. Дом в деревне развалился совсем. Деньги я сохранил… Так что уеду. – Потом он молча встал и, не попрощавшись, ушел.

Больше о нем никто и никогда не слышал.

Судмедэксперт Дмитрий Огурцов – невысокий, крепенький и одновременно какой-то округлый, своим внешним видом удивительно соответствовал фамилии. Его и звали-то не по имени и не по отчеству, а просто – Огурец. Так звали его все, так звали везде – в больнице, в Бюро, соседи, друзья и только просто знакомые его иногда называли Дмитрий Иваныч. Однажды дошло до того, что в ходе судебного заседания судья сказал секретарю:

– Так! А где Огурец… пригласите судмедэксперта… – и зал, несмотря на накаленную обстановку, взорвался гомерическим хохотом.

А он не обижался, ибо еще в молодые годы понял – лучше не реагировать, иначе совсем задразнят.

Доктор Огурцов был типичным неторопливым флегматиком, но сейчас он заметно нервничал. Все вещи для двухсуточного проживания на природе уже были уложены в багажник старенького «Москвича», а напарника по предстоящей рыбалке все не было.

«Черт… куда же он подевался? – думал Огурец. – Ведь еще ехать пятнадцать километров до деревни, где участкового ментяру – их третьего компаньона – забирать, да потом по весьма хреновой дороге тридцатник пилить… Так и вечер пятницы впустую пройдет…»

В этот момент и подъехал на своем раздолбанном «Урале» его друг и коллега, терапевт по фамилии… Перцев! А с учетом того, что их третий друг-рыбак имел фамилию Капустин, то звали троицу весьма просто – Салат. Салатом их звали и всех вместе и иногда по отдельности: Капустный салат, салат с Перцем, а когда доктор Огурцов бывал с похмелья, то иронично говорили:

– О!.. Огуречный рассол пожаловал…

Доктора, переругиваясь, быстренько поспихали Перцевы вещи в багажник и поехали! Пятничный вечер начался.

– Слушай, Огурец, а что с выборами-то? Пойдем голосовать, или…

– Я не пойду: голосуй… не голосуй, все равно Ельцин победит, – и, подумав пару минут, закончил мысль: – Он власть ни за что не отдаст. Видел, как он на сцене выплясывал. Так шта…

Остальную дорогу до деревни они проехали молча, но дома своего компаньона, участкового милиционера Капустина, не застали. Дома вообще никого не было.

– Вот так и договаривайся с вами, разгильдяями! – с досадой сказал Огурцов. – То ты опоздал на полчаса…

– …на двадцать минут! – оскорбился Перцев.

– А, какая теперь разница? Где мы эту… милицейскую капусту искать будем? Хоть бы эта гадюка в погонах записочку черканула: так, мол, и так, дела, езжайте одни… а то ни привета ни ответа, – спокойно сказал Огурец, – ждем пятнадцать минут и едем. Ну его на фиг!

– Дядя врач! – раздался позади тонкий мальчишечий крик. – Дядя врач, пойдемте скорее, вас папка зовет, срочно!

Друзья переглянулись и, прихватив «маленького капустенка», поехали. Пацан, устроившись на переднем сиденье, с важным видом показывал дорогу. Тряслись они по грунтовке для лесовозов минут десять, и за это время мальчишка ничего путного рассказать не смог. Доктора только смогли уяснить, что там, куда они едут, кто-то умер. Вскоре «Москвич», переваливаясь через груды щепок и древесной коры, медленно подъехал к тупиковой железнодорожной ветке, на территорию базы, где лес с помощью могучих лебедок грузили на платформы. Вокруг громоздились здоровенные, чуть не до неба, штабеля бревен. На одном из свободных участков, между штабелями, стояла полукругом кучка людей, а в центре ее, на земле, раскинув в стороны руки, лежал человек. В его позе было нечто такое, что доктор Огурцов сразу понял – это труп.