Владимир Величко - Сыщики в белых халатах. Следствие ведет судмедэксперт

Кстати, куда делась водка из этого склада, я так и не узнал. Но одна бутылка, произведенная в 1914 году, врученная мне Прокурором, до сих пор стоит у нас дома.

Пастушок на небольшой лошадке важно ехал спереди стада. Чуть позади ехал его дружок, паренек, которому едва исполнилось четырнадцать лет. Тронув поводья, он догнал своего молодого помощника:

– Слышь, Санек, а правда, что дедушка Федор от водки сгорел? – спросил мальчишка своего более старшего друга. – Да?

– Да, в общем, от нее. Только он напился какой-то дряни… метильева спирта вроде. Мучился – страшно. Ну ее, эту водку! – и, шлепнув кобылку, отъехал в сторону и посмотрел на взорванное здание. Там деловито суетились люди, бульдозеры сгребали мусор, а новая крыша ярко блестела в лучах заходящего сентябрьского солнышка.

«Да, – подумал он, – теперь это здание стало похоже на обычный деревенский амбар».

– Смотри, Петя, там вывеску вывешивают. Не видишь, че там написано?

– …так, – приложив ладонь козырьком ко лбу, сказал Петька. – Филиал… ликеро-водочного… а дальше непонятно.

– В общем-то понятно! Опять людей травить будут. Водка сильнее Горбачева, – и, хлестанув коняшку, поехал дальше. Рабочий день подходил к концу.

Он открыл глаза и увидел небо, еще темноватое, предрассветное небо, небо без единого облачка. Странно, он не чувствовал ни рук, ни ног. И не просто не чувствовал, он не смог пошевелить даже пальцем руки, да и нога нисколько не сдвинулась с места, когда он попытался шевельнуть стопой. «Их что, нет вообще?» – подумал Он, немного повернул голову, чтобы понять, где он находится, и тут же вспышка острейшей боли погасила и так-то неяркое небо.

Через минуту (а может, через вечность) Он снова открыл глаза и тут же их закрыл от ослепительного луча солнца, клюнувшего его прямо в глаз. Машинально Он попытался прикрыть глаза рукой, но опять рука не шевельнулась, будто ее не было. «А может, их, рук, вообще нет?» – в смятении подумал Он и попытался… вернее, хотел попытаться поднять голову, но вовремя вспомнил о той острейшей боли, что чуть не убила его в прошлый раз, и поэтому он замер. А кстати, где Он? Что с ним? Он попытался вспомнить, но все было пусто, в голове его не было ни единой мысли, было только небо и яркое солнце слева от него. От него? Солнце?

А может, это не солнце? А может, Он… умер??? Ведь у него нет ничего – ни рук, ни ног. Да, но зато есть сумасшедшая боль, и он опасливо заморгал веками. Заморгал! Значит, Он живой. И тут он услышал голос. Обычный человеческий голос:

– Лежит… лежит… живой! – и тут же что-то черное закрыло солнце, и через мгновение это сформировалось в человеческое лицо, и он услышал:

– Сейчас все кончится, – чьи-то руки протиснулись под его спину, и последнее, что он почувствовал в жизни, – нечеловеческую, с ума сводящую боль, возникшую спереди и мгновенно ушедшую в спину. Он еще на долю секунды представил себя ничтожным дождевым червем, которого разорвали… Разорвали? Рыбалка!!! Он же ехал… Но тут в голове вспыхнуло солнце, и оно вспыхнуло последний раз в его жизни и… А может, это ему показалось… Только вслед за этим он почувствовал, как его качает теплая, теплая вода и несет далеко-далеко – в детство?.. И все кончилось.

Был понедельник. День, когда Эксперт старается на работу не опаздывать именно потому, что понедельник! День, когда работы много. Однако из всяких правил бывают исключения. Вот и в этот день Эксперт опоздал на работу, вернее, задержался по дороге на целых полчаса и, придя в свое отделение, был приятно удивлен: в холодильнике лежал всего один труп, а вот живых граждан, стоящих в очереди на освидетельствование по поводу нанесенных им побоев, не было вовсе. Да к тому же был готов чай, и именно такой, как эксперт и любил: крепкий – на грани с пресловутым чифирем – и мало сладкий. Надев халат и беря свою кружку, спросил:

– Ну, «коллефтифчик», каково понедельничное настроение?

Выслушав вполуха все то, что Эксперт и так знал – а как не знать, когда все работают вместе уже много лет, – Эксперт намекнул санитару, чтобы тот шел готовиться к работе, лаборантку отправил на рабочее место и с медрегистратором пошел оформлять бумажки на вскрытие трупа.

– Так, – сказал он, беря направление на исследование трупа, – что тут у нас? Ага… так, фамилия ничего не говорит… мужчина 34 года… Ночью врезался в асфальтовый каток… смерть на месте… Решается вопрос о возбуждении уголовного дела.