Сергей Журавлев - Ниже – только вверх. Книга 4. Зона отчуждения

– Объехать их невозможно, – возмутился Родригес, останавливая авто. – Это сплошной поток! Мы останемся без колес.

Теперь и остальным пассажирам стало понятно, о каких героях Спилберга шла речь и почему у встреченного на дороге автомобиля не было ни одного целого колеса.

Кубинец дал задний ход и, удалившись на приличную дистанцию, съехал на обочину. Достав из машины холодильник, а из багажника стулья, столик и модные девайсы, привезенные из Европы, четверка мужчин устроила пикник на обочине. Учитывая, что Андерсен почти трое суток брал у русских мастер-класс по распитию спиртных напитков, а Родригес стажировался в России у Кости, пиво закусывали вяленой рыбой, а не чипсами с орешками.

Немного «поддав», Костя и Пабло решили метнуться за крабовыми «палочками». Подогнав машину к правому флангу членистоногого войска и соорудив из майки и палки сачок, ловцы забросали крабами доверху картонный ящик. Не прошло и часа, как возле их бивуака стало многолюдно. У кого-то нашлась гитара, у кого-то кастаньеты, кто-то принес аккордеон. Попивая, у кого что было, или заимствуя у других, хмелея и раскрепощаясь, прямо на песке в сказочном подлунном мире устроили праздник танца. Теперь Андерсен и Савелий воочию увидели то, о чем вчера рассказывал Перегуда. Вот он, полуночный фестиваль румбы, сальсы, самбы, всего-всего подряд! А какие мучачи!..

Когда участники фестиваля разошлись спать, было далеко за полночь. Андерсен, отойдя подальше от машины, набрал Флеминга. Разница во времени была ему на руку.

– Слушаю тебя, Андерсен, – ответил Ричард Безжалостный, увидев на дисплее фото звонившего.

– Сэр, дабы не утруждать вас долгими пояснениями, буду предельно краток и откровенен. Мне о вас известно все.

– Мне о тебе тоже, – прозвучало в ответ.

– Моя фигура в сложившейся ситуации, не имеет значения. Итак, ясно, что я представляю для общества винтик. Таких как я, по крайней мере, миллионы, и замена одного на другой останется незамеченной. А вот ваша жизнь имеет первостепенное значение, и главное – для вас.

– Ты же обещал излагать кратко.

– За вами велся и ведется постоянный мониторинг.

– Кто? Говори, ублюдок! – заорал в трубку Флеминг.

– Предлагаю перейти на более уважительный тон. Иначе я воспользуюсь своим единственным правом, отведенным вами человечеству, – замолчать, – резко одернул сэра Ричарда Андерсен. – Посему – ко мне на «вы» и шепотом!

Повисла пауза. Флеминг вспотел, капельки пота стекали по трубке, прижатой к уху. Ему стало трудно дышать. Включив вентилятор, висящий над головой, он отдышался и с трудом выдавил: – Продолжайте. Я вас слушаю.

– О масштабной пандемии, ожидающей Кубу, знают многие, и, заметьте, не без моей помощи. О том, что это ваша инициатива – знаю пока только я и ваши «белые крысы». Надеюсь, вы понимаете, о каких крысах я говорю. Это не те, что с зубами, а те, что с мозгами…

– И чем вы можете быть мне полезны с вашей осведомленностью?

– Могу не мешать вам.

– Можно подумать, что вам это под силу?

– Под силу. Если открыть конкурентам ваше имя, вас ждет то же, что и Кубу. Да, вы можете меня устранить, – продолжал Андерсен, – но тогда ваше имя опять-таки станет известно вашим конкурентам, а формула вакцины против «Обезьянки» будет доступна всем лабораториям мира.

Сэр Ричард Безжалостный был совершенно подавлен.

«Это же надо, чтобы какая-то мелкая тварь, вша, так больно укусила! Ему не деньги давать надо было, а пустить на апробацию новых препаратов! – мысли сбивались и путались в доселе ясной голове, не давая сосредоточиться и принять единственно правильное решение. – Время… Я должен выиграть время», – единственное, что пришло на ум, и он спросил:

– Что вы предлагаете?

– Поделиться частью, чтобы не потерять все.

– Сумма?

– Один триллион долларов, – четко, с расстановкой выговорил Андерсен.

– У меня нет таких денег! – нервно рассмеялся Флеминг, ужаснувшись цифрам.

– Будут, – спокойно ответил Андерсен и привел аргументы. – Я открываю в Санкт-Петербурге компанию «Русские идут», а после этого вы запускаете проект «Обезьянка». Начинается пандемия, моя лаборатория находит вакцину, и я продаю вам ее формулу за один триллион долларов США. Вы включаете эту цену в затраты производства и продаете вакцину всем жителям планеты не по сто долларов за человеческую жизнь, а по устраивающей вас цене.

Временное помутнение мозга прояснилось, и Флеминг стал улавливать в словах Андерсена завораживающую, успокаивающую музыку. «А он не так глуп, как казался. Такого лучше держать в компаньонах, чем конкурентах».