Сергей Журавлев - Ниже – только вверх. Книга 4. Зона отчуждения

– Сразу ко мне, и одного, без сопровождения. Да, и еще крепкого чаю с бутербродами. – Не дожидаясь ответа, Андерсен нажал «отбой» и взял в руки стакан.

Вода стекла на бумагу, образовав мокрое пятно, объединившее плюс и минус.

«Быть может, это справедливо», – подумал Майкл, убирая водку и стакан.

Затем, достав из стола салфетку, промокнул набежавшую воду сначала с листа, а затем со стола, где стояла бутылка. Бросив влажную салфетку в урну, устроился в кресле поудобнее и стал ждать, понимая, что беседа обещает быть долгой и сложной.

Не успел Андерсен углубиться в мысли, как в кабинет без стука вошел секретарь с бутербродами и парующим чайником.

– Шеф, русский здесь, только из-за ранения слаб. Доктор сделал все необходимое и рекомендует его сегодня не тревожить.

– Ничего страшного, общение со мной он переживет, но доктора на всякий случай оставь в приемной. Русского сюда. Никого не впускать. Для всех остальных меня нет.

После ухода секретаря босс неожиданно почувствовал, что тело его покрылось холодной испариной. Волосы слиплись и похолодели пальцы. Сначала он решил, что это результат действия алкоголя, но потом вспомнил, что такая же реакция у него была и во время боевых операций, когда было неизвестно, наступит ли завтра, а если и наступит, то у кого. Андерсен подумал, что за свое «завтра» он готов перегрызть глотку кому угодно, и в этом ему поможет человек, которого он ждет.

Стукнула дверь. Андерсен поднял взгляд и увидел, как Фред вводит, поддерживая под руку, человека, слегка волочащего ногу. Голова визитера была перевязана, а на несимпатичном, плоском лице красовалась ссадина. Хозяин кабинета лично занимался его поиском, рисковал жизнью и потратил почти миллион евро.

Майкл поднял с кресла плотное тело. Изображая огромную радость, пошел навстречу русскому и протянул для приветствия руку. Но радость улетучилась, как только их взгляды встретились. Вместо ожидаемой растерянности и паники он увидел на лице русского надменную усмешку.

– Можете не представляться. Мне известно, кто вы: гражданин Швеции, кадровый разведчик, начальник службы безопасности Международного суда в Гааге Майкл Андерсен.

Русский, вяло пожав зависшую руку хозяина кабинета, отодвинул стул и, кривясь от боли, неловко присел. Окинув взглядом продолжавшего стоять над ним с протянутой рукой шведа, спросил:

– Я арестован? А если да, то за что?

– Господин Каров Илья Иванович, если не ошибаюсь, вы бывший работник Администрации Президента России? – потянул резину начальник безопасности, раздосадованный тем, что едва живой русский перехватил инициативу и получить свое по-быстрому не выйдет.

– Именно так. Но вы не ответили на мой вопрос. Если я арестован, то требую звонка в посольство. И сделайте это как можно быстрее, если не хотите осложнений. Моя личность в посольстве известна.

– Господин Каров, конечно, вы находитесь у меня не по своей воле, но это не арест. Разумеется, я могу позвонить в русское посольство. Правда, я не уверен, что вас это порадует. Вы помните, что произошло в течение последних часов? Надеюсь, память после ранения вас не покинула? – Андерсен открыл сейф, достал черную кожаную папку и положил перед Ильей. – Ознакомьтесь и сделайте выводы. Тогда вам станет легче принимать участие в беседе. Если же вы не помните последних событий, давайте вместе посмотрим о них фильм… – Андерсен позвонил секретарю и попросил принести ноутбук с большим монитором.

Первым же файлом была фотография Карова времен его службы в администрации президента, судя по всему, взятая из архива. Затем излагалась его полная биография и несколько строк о матери. На следующем листе перечислялись фамилии докторов, делавших ей пересадку сердца, адрес клиники, а в графе «донор», вместо фамилии, стояли страна Косово и знак вопроса… Потом в донесении о клинике, проводившей нелегальные операции по пересадке органов, Каров увидел свою, жирно подчеркнутую фамилию. Затем были фотографии Зака Кацмана, турецкого доктора Франкенштейна, копии приказов об их аресте… Когда Каров дошел до последних страниц досье, то увидел, что здесь речь идет уже о клинике, проводившей эксперименты по корректировке сознания. Были документы, рассказывающие и о мусороперерабатывающем заводе, и медсанчасти при нем, где подготавливали живой человеческий материал для этих опытов. И напоследок он увидел свою современную фотографию с указанием адреса клиники близ Тотьмы.