Сергей Журавлев - Ниже – только вверх. Книга 5. Аннигиляция

– Тогда поступим так: делаем Марте коррекцию сознания, блокируя возможность дальнейшей записи. Затем она отправляется на встречу с Андерсеном, входит в тесный, а лучше самый тесный контакт с Кукловодом и при удобном случае сканирует его мозг. Ну как? Согласны? – закончил свою речь вопросом Глеб.

– Я согласен с Глебом. Есть другие предложения, вопросы?.. – переспросил Саенко.

– И согласие есть, и вопросы, – ответила Марта. – Хотя мой внешний вид и новые мысли будут Андерсену по вкусу, прошу все же не забывать, что я всего лишь женщина. А вдруг все пойдет не так, как мы запланировали? И что тогда? А я не хочу брать на себя ответственность за судьбу человечества. «Интел-реврайтеры» не исключают Бога, а я от его опеки не отрекалась. Так что одна я не поеду.

– Марта права, – поддержал ее Ставрос. – Думаю, что я смогу быть ей полезен. Как-никак я работник Трибунала. Через генерального прокурора мы выйдем на Андерсена.

– В таком случае и я не останусь в стороне, – сказал Глеб.

– И я поеду. Я ведь лучше всех разбираюсь в компьютерах, – отозвался Юра.

– А я смогу проконсультировать, если что, как один из разработчиков системы, – заявил Аркадий.

– Есть еще желающие поучаствовать в операции? – обратился к единомышленникам Феликс.

Все, включая Путу, выразили желание отправиться на войну с Кукловодом.

Мигель и Путу зафрахтовали контейнеровоз и сухогруз якобы для транспортировки табака в Европу и Англию и договорились с капитанами взять на борт несколько пассажиров. Глеб в это время собрал амуницию, оружие и, разделив на две части, вместе с табаком погрузил на суда. Аркадий с Юрием подготовили участников экспедиции к возможной встрече с «Интел-реврайтером» Андерсена.

В назначенный день команда отправилась в порт Джакарты. Теплоход «Hanjin Praha», на котором предстояло совершать морской переход, Феликс заметил издалека. Корабль с черным корпусом и белой восьмипалубной надстройкой стоял у причала, и над ним, словно огромные страусы, склонились краны, с завидной скоростью загружающие во чрево судна различные контейнеры. Пока заканчивалась погрузка и буксир выводил корабль из порта, пассажиры обустроились в отведенных им каютах. Два теплохода один за другим вышли из порта погрузки Джакарты и направились в порты назначения.

Сухогруз выглядел детским башмачком в сравнении с контейнеровозом, имевшим вид взрослого лакированного ботинка.

Океан был на удивление тихим, и потому после обеда пассажиры, сопровождаемые старпомом, отправились на экскурсию по кораблю.

Судно оказалось на тридцать метров длиннее «Титаника», его водоизмещение было на 25 тысяч тонн больше. Мощность маршевого двигателя равнялась сумме пятидесяти пяти двигателей суперкара «Бугати Вейрон». На полном ходу теплоход развивал скорость двадцать четыре узла, или сорок километров в час, и за сутки сжигал три железнодорожные цистерны топлива, что приблизительно составляет около двух тонн на сто километров. Один суперкар «Бугати» тратил на преодоление ста километров тридцать пять литров горючего, но вес брутто, перевозимый судном, в две тысячи раз превышал грузоподъемность его четырехколесного собрата. Экипаж, обслуживающий транспорт, состоял из двадцати одного человека. Для комфорта путешествующих здесь были оборудованы небольшой тренажерный зал, сауна, библиотека и видеосалон.

Несмотря на свои внушительные размеры, грузовые суда, в частности контейнеровозы, лишены таких дополнительных опций, как успокоители качки, создающие комфорт на круизных судах. К вечеру первого же дня большинство друзей Феликса вынуждены были подсесть на таблетки от «морской болезни», потому что даже при полном штиле теплоход умудрялся крениться из стороны в сторону настолько, что столовые приборы начинали кататься по столу, словно фигуристы на ледовой арене. Сон в качку оказался делом довольно хлопотным. Кто-то раскорячивался морской звездой, упираясь ногами и руками в переборки, кто-то перебирался в гамак.

По ходу движения суда попали в туман. Он был таким густым, что уже в двадцати пяти метрах от мостика ничего не было видно. Казалось, теплоход продирается сквозь сырую вату, и клочья ее остаются на бортах контейнеров. Ни звезд, ни луны, ни солнца. Смену суток определяли только по тому, как темнела или светлела влажная вата тумана. А к воздуху, перенасыщенному озоном, было просто невозможно привыкнуть. Таким воздухом невозможно дышать, его можно только пить… Каким же неописуемым был восторг пассажиров, когда к началу третьих суток туман рассеялся, и над головами засияло синее небо.