Сергей Журавлев - Ниже – только вверх. Книга 5. Аннигиляция

А вот теперь выбираем в прямом эфире. Снова-таки – лотерея. Фальсификация невозможна. Никто из особей действующей власти не сможет точечно влиять на представителя общества. А это гарантия честных выборов!

Избранный премьер набирает свою новую команду управленцев, профессионалов в основных отраслях хозяйства. Человек этак двенадцать. Назначаемые и убираемые одним росчерком пера премьера, они руководят сотней опытных управленцев, четко разбирающихся в тонкостях своей отрасли. Вот эта первая сотня может работать и не под одним премьер-министром. Теперь у команды премьера и его министров железная мотивация работать хорошо, чтобы их вместе с премьером и министрами не попросили вон раньше срока.

– Как раньше? – подскочил с места Илья. – Кто их выгонять будет? Черта с два они сами уйдут!

– А для этого самая главная фишка должна быть. Думаю, очень важно при такой форме правления обязательно, не реже одного раза в год, проводить оценку результатов работы премьера и его команды.

– Вот тут мы и приплыли! Поставим своих оценщиков, и они так «наоценивают» себе и своим «избранникам», что всю жизнь икаться будет, – не унимался Каров.

– Да вы никак не избавитесь от своих стереотипов! – вскипел Феликс и отложил бананы. – Оценщиков, как и премьера, будут выбирать вслепую. И заметьте, оценщиков выбираем из всех слоев общества без учета заслуг, уровня интеллекта, а возрастной барьер ограничиваем только снизу – например, с десяти лет. Тянем кандидатуры из барабана и набираем 21 оценщика. Далее они, не методом научного подхода, а просто эмоционально ставят или «плюс», или «минус». Все! Четко и понятно! Оценка простая – собрали бумажки с плюсами и минусами, подсчитали, чего больше, и решили: преобладает минус – вон! Плюсы и минусы в равном количестве – учесть замечания и устранить недоделки в строго установленный срок. Не получилось – вон. Оценка «отлично» – работаем до следующего года, и так хоть до глубокой старости. Все решают «оценщики». Важно, чтобы каждый раз ими были другие, незаангажированные люди.

Такие условия выборности и контроля деятельности не оставляют шанса для манипуляций или уклонения от обязанностей.

– Допустим, вы меня убедили в первой, технической части избирательной стратегии, – сказал Илья с улыбочкой, – а где главная движущая сила личности, где мотивация? Чего вдруг премьеру и его команде горбатиться за идею? Альтруистов в обществе не так уж много. К тому же в силу своей малочисленности вряд ли они смогут повлиять на рост благосостояния окружения.

Оценка труда этого бомонда – материальное вознаграждение. Оплата в установленной части от ВВП страны, государства.

Среди первых управленцев общества, к примеру, такое распределение: премьеру две части, а его министрам по одной. Это колоссальные суммы. Если пять лет проработали успешно, прибавка к прежнему обеспечению в размере двадцать пять процентов от первой ставки. Если семь лет – тридцать пять, если десять и более – пятьдесят. Если хоть один раз не справились – вон без выходного пособия. Даже в трудовой стаж срок «просиживания кресла» не должен войти.

Феликс замолчал и окинул взглядом всю компанию. Основную идею он донес и ждал реакции. Но народ не торопился высказываться. Кто-то обдумывал услышанное, опустив взгляд на тлеющие угли. Кто-то, устремив глаза ввысь, мечтал о справедливом обществе. Один только Илья смотрел на него в упор и молчал.

– Что скажешь? – спросил Саенко.

– Может быть… – ответил тот. – Но все как-то сыро… А не проще взять уже накатанную систему с достаточно высоким уровнем жизни, к примеру Германию или Норвегию, и скопировать все – от налогообложения до уголовного кодекса?

– Возможно. Но тогда мы получим неплохую систему, – согласился Феликс, – а я говорю о совершенной системе. О той, которая выдержит любые катаклизмы, экономические кризисы, а главное, вернет людям забытое чувство справедливости и гордости за свою родину.

Ставрос взглянул на Марту.

– А ты чего такая хмурая? Как по мне, так Феликс весьма интересно мыслит. Ты не согласна?

– Да уж… Еще Вильгельм говорил: «Русские договора не стоят бумаги, на которой они изложены!» – резко ответила Марта.

– К чему это ты?

– Да к тому, что когда в 1945 году Берлин засыпали листовками, призывающими гражданское население содействовать продвижению русских войск, обещая взамен свободу и еду, мою бабушку, показавшую листовку ворвавшимся в дом «освободителям», две недели насиловали русские солдаты. Появление на свет моего отца – яркий пример правоты слов Вильгельма.