Максим Шаттам - Обещания тьмы

– С Руби случилась беда? – спросила она.

– Позавчера мы нашли тело. Мы не уверены, что это она, – сказал Тайер, – однако все на это указывает.

Шарлотта тяжело вздохнула.

– Что вас связывает с Сондрой Уивер? – спросила Аннабель.

– Она моя подруга. Чертовски хорошая подруга. – Из покрасневших глаз Шарлотты потекли слезы. – Простите, – сказала она, вставая. Достала из шкафа бутылку бурбона и плеснула себе в кофе. – Ее убили?

– Почему вы думаете, что это убийство? – спросил Тайер.

– Таких девчонок, как она, всегда рано или поздно убирают.

– Что вы имеете в виду?

Шарлотта взяла пачку сигарет и прикурила от окурка новую сигарету. Ее окутало облако дыма, она закрыла глаза.

– О, черт, Руби, – пробормотала она, подавляя рыдания. – Эта маленькая дурочка все-таки получила то, чего хотела.

– Она хотела, чтобы ее убили? – удивилась Аннабель.

– Она хотела уйти красивой. Прежде, чем начнет увядать.

– Но вы сразу подумали об убийстве, – настаивал Тайер. – Почему?

Шарлотта затянулась и сказала:

– Молодая, хрупкая, красивая, цветок в грязи… Это взрывоопасная смесь.

– Похоже, вам хорошо знакома среда, в которой вращалась Руби, – сказал Тайер. – Или я ошибаюсь?

Она указала на свою грудь огромными накладными ногтями со стразами:

– Этот силикон вовсе не для того, чтобы лучше спалось! Я десять лет оттрубила в черной порнухе. Недавно вышла на пенсию. Вернее, мне дали пинка под зад. Если вам не двадцать лет или не шестьдесят, вы никому не интересны. И если у вас есть хотя бы намек на самолюбие, дело труба!

– Двадцать лет – это я еще могу понять, – ответила Аннабель, – но шестьдесят…

– Людям нравятся красота как молодая, так и старая. Беременные женщины уже десять лет пользуются большим успехом. Кому-то нравятся жирные, кому-то карлики – короче, все необычное сейчас нарасхват.

– Нарасхват? – переспросила Аннабель.

– Вот только не надо делать вид, что вы не понимаете! Спуститесь наконец с небес на землю!

Тайер поспешно вмешался:

– Понимаю. На самом деле вы не на пенсии? Чем зарабатываете на жизнь?

Шарлотта склонилась над своей чашкой:

– Случайными заработками.

– С Руби вы так и познакомились? – спросила Аннабель.

– Точно. Ее первый фильм. Она тогда была на мели. Платили мало, но нужно с чего-то начинать, правда? Я тогда была более востребована, вкалывала как лошадь, чтобы прокормиться, и бралась за все, что подвернется.

– Какой она была?

Губы Шарлотты задрожали. Она подождала минуту, чтобы успокоиться, снова затянулась и бросила сигарету.

– Трудно говорить о ней в прошлом, – призналась она. – Она была такой, как будто с нее заживо содрали кожу. Сбежала из своего захолустья, от семьи, которую ненавидела. Мечтала добиться успеха. Здесь она познакомилась не с лучшими людьми. А еще говорят, что среда не имеет значения и человек притягивает к себе то, чего заслуживает!

– Она была сложной девушкой? Что за история у нее в прошлом?

– Половина девушек, которые снимаются в порно, были изнасилованы еще детьми. Руби не исключение. Ее родственники будут реветь на ее похоронах, но им на нее всегда было наплевать!

– Руби поддерживала с ними отношения? – спросил Тайер.

– Нет. Они не знали, кем она стала. Они будут в шоке, когда узнают, что она снималась в порнофильмах! Ее отчим-извращенец наверняка будет дрочить под ее фильмы!

– Как вы думаете, с кем из ее окружения нам стоит поговорить?

Шарлотта снова затянулась так, будто стремясь заполнить легкие дымом до отказа. Ее глаза были широко раскрыты, она глубоко задумалась.

– Не знаю, – вздохнула она.

Джек посмотрел на Аннабель, и они друг друга поняли. Они нащупали что-то важное. Хоровод машин на улице нарушал тишину, как будто напоминая, что стрелки часов неумолимы. Движение беспрерывно, день за днем.

– Как все устроено в вашей профессии? – спросила Аннабель, сменив тему. – У вас есть агент?

Шарлотта фыркнула:

– Разумеется! И лимузин, в котором я езжу на съемки! – Она налила себе в чашку бурбон, уже без кофе. – Нет, мы сами как-то выкручиваемся. Знаете, в порно есть три слоя. На вершине – звезды. Там тоже все не слишком гладко, но жить можно. Большие бюджеты, известные продюсеры, все по высшему разряду. Туда мало кто попадает. В самом низу – трэш, любительское кино. Тут снимают кого попало, даже несовершеннолетних. Они соглашаются на трехдневные съемки меньше чем за пять тысяч долларов, сидят на наркоте. Так делают фильмы для извращенцев. Их снимают мерзавцы, которым нужно только одно: побыстрее заработать. Но есть и средний слой, и именно там барахтались мы с Руби. У нас не было агента, мы часто работали без договора. Выкручивались, как могли, обрастали знакомствами. Приходилось быть вежливыми с продюсерами и режиссерами, знать, что происходит, где и когда, и учиться набивать себе цену.