Энн Райс - История похитителя тел

И речи быть не может о пятне мочи на брюках! Я вышел из ванной, обошел терпеливого Моджо, лишь бегло потрепав его по голове, и направился в хозяйскую спальню; распахнув дверцы платяного шкафа, я нашел новую пару брюк, кстати сказать, получше, из серой шерсти, скинул ботинки и переоделся.

Так, что теперь? Нужно найти что-нибудь поесть, решил я. И осознал, что голоден! Да, точно, вот в чем еще одна причина того ощущения неудобства, которое я испытывал с начала моей недолгой саги, – дело не только в переполненном мочевом пузыре и общем ощущении тяжести.

Поесть. Но если поесть, знаешь, что будет? Придется вернуться в эту ванную – или в какую-нибудь другую ванную – и освободиться от переваренной пищи. При этой мысли меня чуть не вывернуло наизнанку.

Меня действительно так затошнило, когда я представил себе вид человеческих экскрементов, выходящих из моего тела, что сначала я думал, меня вырвет по-настоящему. Я тихо сел в ногах низкой современной кровати и постарался обуздать эмоции.

Я сказал себе, что речь идет о самых обычных аспектах человеческого существования, а потому никак нельзя позволить им затмить вещи поважнее. И больше того, я веду себя как настоящий трус, а не герой мрака, на роль которого претендую. Поймите, на самом деле я не верю, будто я для всего мира – герой. Но я давно решил, что должен жить как герой – что должен пройти через все трудности, с какими столкнусь, ибо они – всего лишь мои неизбежные огненные круги.

Хорошо, это позорный огненный кружочек. И с трусостью пора кончать. Имя этому испытанию – ешь, пробуй, чувствуй, смотри! Да, трудностей предстоит немало.

Наконец я встал на ноги, решил шагать пошире, чтобы приспособиться к новым ногам, вернулся к шкафу и, к своему изумлению, обнаружил, что там не так уж много одежды. Две пары шерстяных брюк, две довольно легкие шерстяных куртки, обе новые, и стопка их трех рубашек на полке.

Да-а-а. Куда же подевалось все остальное? Я выдвинул верхний ящик бюро. Пусто. В остальных ящиках – тоже пустота. Как и в сундучке у кровати.

Что это может значить? Он забрал одежду с собой или отослал ее туда, куда ушел? Но зачем? Его новому телу она не подойдет, к тому же он утверждал, что позаботился об этом. Я забеспокоился. Может ли это означать, что он не планировал возвращаться?

Абсурд. Он не упустит сумму в двадцать миллионов. А я не должен тратить свое драгоценное смертное время на беспокойство о подобных вещах!

Я проследовал по коварной лестнице, Моджо шел рядом, и это доставляло мне удовольствие. Теперь я почти без усилий справлялся с новым телом, несмотря на его громоздкость и неудобство. Я открыл шкаф в холле. На вешалке – старое пальто. Пара галош. И все.

Я пошел к письменному столу в гостиной. Он говорил, что там я найду водительские права. Я медленно открыл верхний ящик. Пусто. Везде пусто. Да, но в одном из ящиков лежат какие-то бумаги. Что-то насчет дома, но никакого упоминания имени Раглана Джеймса. Я попытался понять, о чем же эти бумаги. Но меня сбила с толку официальная тарабарщина. Я не получил мгновенного представлении о содержании бумаг, как бывает, если смотреть на них глазами вампира.

Я припомнил слова Джеймса о синапсах. Да, я стал соображать медленнее. Непросто это – читать каждое слово.

Ладно, какая разница? Водительских прав здесь нет. Что мне нужно, так это деньги. Ах да, деньги. Деньги я оставил на столе. Боже мой, их, должно быть, сдуло во двор.

Я сразу вернулся в кухню. Она промерзла насквозь, стол, плита и висящие над ней медные горшки покрылись тонким белым слоем инея. Бумажника с деньгами на столе не было. Не было и ключей от машины. И лампа, конечно, разбилась вдребезги.

В темноте я опустился на колени и принялся шарить по полу. Паспорт я нашел. Но не нашел ни ключей, ни бумажника. Только осколки разбитой лампочки в двух местах впились мне в руки и пронзили кожу. На ладонях выступили капельки крови. Ни запаха, ни настоящего вкуса. Я попробовал искать глазами. Никакого бумажника. Я опять вышел на ступеньки, на сей раз стараясь не поскользнуться. Бумажника нет. В глубоком снегу во дворе ничего не видно.

Но ведь все это бесполезно, да? Ветер не сдул бы бумажник и ключи – они слишком тяжелые. Это он их забрал! Возможно, даже специально вернулся! Мелочное чудовище! И, осознав, что проделал это он, находясь в моем теле, в моем великолепном сверхъестественном теле, я буквально остолбенел от ярости.

«Хорошо, но ты ведь предполагал, что такое может случиться, не так ли? – успокаивал я себя. – Такая уж у него натура. И ты опять замерзаешь, весь дрожишь. Иди назад в столовую и закрой дверь».