Энн Райс - История похитителя тел

– Я выиграю, – ответил я с неловким смешком. Голова кружилась от счастья, что он рядом. – Ты еще не понял? Я всегда выигрываю.

Но меня потрясло, что он нашел меня, что он пришел перед самым рассветом. Я все еще не мог прийти в себя от безумных видений, от ощущения ее присутствия, как во сне, и мне нужно было узнать, зачем она пришла.

Луи тревожил меня: бледная кожа, длинные тонкие руки – он казался таким хрупким! Но от него, как и всегда, исходила холодная сила, сила того, кто привык поступать обдуманно, кто не поддается импульсам и рассматривает проблему со всех сторон, кто осторожен в выборе слов. И никогда не играет с восходящим солнцем.

Не сказав больше ни слова, он бросился прочь и выскользнул на улицу. Я последовал за ним, даже не заперев двери, – что, полагаю, было непростительно, ибо нельзя нарушать покой церквей, – и наблюдал, как он идет в холодной темноте по тротуару мимо Понталба-апартментс.

Он торопился, но даже в спешке все движения его были грациозными, он шел легкими широкими шагами. Приближался рассвет, серый, смертоносный, витрины под нависшей крышей уже тускло заблестели. Я, наверное, выдержал бы еще полчаса. Он – нет.

Мне вдруг пришло в голову, что я даже понятия не имею, где спрятан его гроб, и далеко ли ему до него добираться.

Прежде чем скрыться за ближайшим к реке углом, Луи обернулся и помахал мне рукой – и в этом жесте было больше любви, чем во всех сказанных им словах.

Я вернулся, чтобы запереть церковь.

Следующей ночью я сразу же направился на Джексон-сквер.

Холодный воздух с севера в конце концов добрался до Нового Орлеана и принес с собой леденящий ветер. Зимой этого можно ожидать в любой момент, хотя бывали годы, когда ничего подобного не случалось. Я заглянул в свою квартиру на верхнем этаже, чтобы надеть плотное шерстяное пальто. Тот факт, что моя потемневшая кожа способна испытывать подобные ощущения, приводил меня в небывалый восторг.

Несколько туристов, невзирая на погоду, отважились посетить все еще открытые кафе, расположенные рядом с собором. Машины с шумом проносились мимо. Старое, обшарпанное Кафе дю Монд было битком набито посетителями.

Его я увидел сразу же. Вот удача!

Ворота на площадь заперли на цепь, как с некоторых пор всегда делали на закате, – жуткое неудобство, – и он ждал снаружи, у собора, беспокойно оглядываясь по сторонам.

Прежде чем он меня заметил, я успел рассмотреть его: немного выше меня, что-то около шести футов двух дюймов, прекрасно сложен, как я и запомнил. Насчет возраста я оказался прав: телу было не больше двадцати четырех лет. Он облачился в очень дорогую одежду – отличного покроя плащ на меху и плотный алый кашемировый шарф.

Увидев меня, он вздрогнул и весь напрягся от волнения и безумного восторга. Лицо исказилось в отвратительной сияющей улыбке. Бесплодно стараясь скрыть панический страх, он уставился на меня, пристально следя за тем, как я приближаюсь к нему медленным человеческим шагом.

– Ах, да вы и вправду вылитый ангел, месье де Лионкур, – переводя дух, прошептал он, – и как вам идет загар! Что за приятная перемена! Простите, что не упомянул об этом раньше.

– Итак, вы здесь, мистер Джеймс, – сказал я, поднимая брови. – Так в чем состоит ваше предложение? Вы мне не нравитесь, поэтому говорите быстрее.

– Не грубите так, месье де Лионкур, – ответил он. – Поверьте, оскорбляя меня, вы совершаете чудовищную ошибку.

Да, голос совсем как у Дэвида. Скорее всего, одно и то же поколение. И, без сомнения, что-то индийское.

– В этом вы абсолютно правы, – сказал он. – Я тоже много лет провел в Индии. Плюс какое-то время в Африке и Австралии.

– Значит, вы с легкостью читаете мои мысли?

– Не так легко, как кажется, а теперь, возможно, не смогу вовсе.

– Я убью вас, если вы немедленно не скажете, как вам удавалось выслеживать меня и что вам нужно.

– Вы знаете, что мне нужно. – Он едва слышно хохотнул – мрачно и настороженно. Потом взгляну на меня и тут же отвел глаза. – Вы все поняли по рассказам, но здесь, на морозе, я разговаривать не могу. Здесь еще хуже, чем в Джорджтауне, – кстати, там я и живу. Я надеялся сбежать от холодов. И зачем вы потащили меня в Лондон и Париж в такое время года? – Новый приступ сухого, беспокойного смеха. Видимо, он не мог смотреть на меня долее минуты, словно на ослепительный свет. – В Лондоне стояли жесточайшие морозы. Я ненавижу холода. Но ведь здесь же тропики? А вот вам все снятся сентиментальные сны про зимний снег!