Энн Райс - История похитителя тел

«О, пожалуйста, помоги мне...» – произносит жуткую молитву своим сторонникам дьявол, падающий все глубже и глубже в ад.

«Да, я знаю, куда мы попали. Ты с самого начала старалась привести меня обратно в маленькую больницу. Какая она теперь заброшенная, какая примитивная – глиняные стены, окна с деревянными ставнями, выстроившиеся в ряд кроватки из необработанной древесины. Но ты там, в кровати, не так ли? Да, мне знакомы и сиделка, и старый круглоплечий доктор, я вижу и тебя – вон там, в постели, это ты, малышка с выбившимися поверх одеяла кудрями, а там – Луи...

Ну хорошо, я-то здесь зачем? Я знаю, это сон. Это не смерть. Смерти вообще-то люди безразличны».

«Ты уверен?» – спросила она.

Она сидела на стуле с прямой спинкой, золотые волосы повязаны голубой лентой, на ногах – синие атласные туфельки. Так, значит, это она лежала там, в кроватке, а теперь сидела на стуле, моя французская куколка, моя красавица с красиво изогнутыми в подъеме ступнями и идеальной формы ручками.

«А ты – ты здесь, с нами, ты лежишь в кровати в приемном покое, в Вашингтоне, округ Колумбия. Ты же понимаешь, что умираешь, не так ли?»

– Тяжелая форма гипотермии, отнюдь не исключена возможность пневмонии. Но откуда нам знать, чем он мог заразиться? Вколите ему антибиотики. Пока что мы никоим образом не можем поставить его на кислород. Если отправить его в университет, он может умереть и там.

– Не дайте мне умереть. Пожалуйста... Мне так страшно.

– Мы здесь, рядом с вами, мы о вас позаботимся. Скажите, как вас зовут? Есть ли у вас родственники, мы бы им сообщили...

«Давай, расскажи им, кто ты такой на самом деле», – посоветовала она с серебристым смешком; у нее всегда был такой нежный, такой красивый голос. Я помню, какие мягкие на ощупь ее крошечные губки. Мне нравилось игриво прижимать палец к ее нижней губе, когда я целовал ее веки и гладкий лоб.

«Не умничай, крошка! – сквозь зубы ответил я. – Кстати, кто я такой?»

«Не человек, если ты об этом. Ничто на свете не превратило бы тебя в человека».

«Ладно, даю тебе пять минут. Зачем ты привела меня сюда? Чего ты добиваешься – чтобы я сказал, будто мне очень жаль, что я вынул тебя из кровати и сделал вампиром? Хорошо, хочешь услышать правду, правду того, кто находится на смертном одре? Не знаю, жаль мне или нет. Мне жаль, что ты страдала. Мне вообще жаль, когда другие страдают. Но я не уверен, что сожалею о содеянном».

«Неужели ты ничуть не боишься стоять на своем?»

«Если меня не спасет правда, то и ничто не спасет».

Как же мне был противен этот запах болезни, запах маленьких тел, лежащих в жару под рваными покрывалами, вся эта обшарпанная нищенская больница, где я побывал несколько веков назад.

«В аду пребудет отец мой, и имя ему – Лестат».

«А ты? Когда солнце сожгло тебя дотла в вентиляционном колодце Театра вампиров, ты попала в ад?»

Смех, высокий чистый смех, словно золотые монеты посыпались из кошелька.

«Не скажу!»

«Теперь я понимаю, что это сон. От начала до конца. Кому захочется восставать из мертвых, чтобы наговорить кучу тривиальной чепухи?»

«Так всегда бывает, Лестат. Не нервничай. Я не хочу, чтобы ты отвлекался. Взгляни на эти кроватки, взгляни на больных, несчастных детей».

«Я забрал тебя от них».

«Ах да, как Магнус забрал тебя от твоей жизни, а взамен оставил кое-что чудовищное и порочное. Ты сделал меня убийцей моих братьев и сестер. Мое грехопадение началось в тот момент, когда ты протянул ко мне руки и вынул меня из кроватки».

«Нет, нельзя винить во всем одного меня. Я не согласен. Разве отец в ответе за преступления своего ребенка? Пусть так, что с того? Кто будет вести счет? Вот в чем проблема, как ты не понимаешь? Счет вести некому».

«Значит, мы убиваем по справедливости?»

«Я дал тебе жизнь, Клодия. Нет, не навсегда, но то была жизнь, и даже наша жизнь лучше, чем смерть».

«Какой же ты лжец, Лестат! Даже наша жизнь, говоришь? Ведь на самом деле ты считаешь, что наша проклятая жизнь лучше, чем настоящая жизнь. Признайся. Посмотри на себя в этом человеческом теле. Помнишь, как ты его ненавидел?»

«Ты права. Признаюсь. Ну а теперь поговорим начистоту, моя красавица, моя чаровница. Ты действительно предпочла бы умереть в своей постельке, чем жить той жизнью, что я дал тебе? Давай, говори! Или мы в смертном суде, где лжет и судья, и адвокат, а правду обязаны говорить только те, кто находится на месте свидетеля?»

Она бросила на меня задумчивый взгляд, перебирая пухлой ручкой расшитую оборку своего платья. Когда она опустила глаза, на ее щеках и темном ротике заиграл свет. Что за создание! Вампирская куколка.