Тэйлор Стивенс - Информатор

Монро ответила не сразу.

— Мне очень жаль, я хорошо понимаю, что вам пришлось пережить. — Она говорила медленно, подражая манере речи Бэрбанка и стараясь не употреблять слов, способных из-за своей двусмысленности причинить душевную боль. — Я прекрасно представляю, что чувствует человек, теряющий близких неожиданно, когда ничто, казалось бы, не предвещает трагедии. Но я не понимаю, почему вы хотите законтрактовать меня. Я не занимаюсь делами такого рода, не разъезжаю по миру в поисках пропавших людей, и вряд ли чем смогу вам помочь.

— Да, вы не специализируетесь на розыске пропавших людей, — со вздохом подтвердил Бэрбанк. — Но у вас есть дар ассимилироваться в любой культурной среде, в которой вам случается оказаться. Более того, вы умеете задавать нужные вопросы нужным людям, а это необходимо для получения необходимой информации. — Он вытащил из ящика стола папку толщиной почти в дюйм и подвинул в ее сторону.

В ней содержалось подробнейшее досье, отражавшее ее жизненный путь за последние девять лет. Монро просмотрела папку с деланным равнодушием. После документальных материалов шли фотографии: ее семьи, ее самой на каждом из трех мотоциклов, имевшихся в ее распоряжении в разное время, мастерской Логана, самого Логана и его тогдашнего сожителя, присутствовало также несколько фотографий студенческих времен, за которые ей было действительно стыдно. Монро несколько задержалась на увеличенной фотографии из Интернета, изображавшей один из ее многочисленных прыжков с парашютом в районе горного плато Кьераг в Норвегии. Чтобы составить такое досье, надо было очень постараться. В нем были данные из медицинской карты, школьные отметки, длинный перечень нарушений правил дорожного движения и выписанных штрафов. Там были отзывы и воспоминания людей, с которыми она общалась, когда только приехала в страну. Однако в досье практически полностью отсутствовала информация о ее детстве и жизни до приезда в Соединенные Штаты. Как и должно быть.

Монро бросила папку на стол.

— Домашнюю работу вы выполнили на четыре с плюсом, — признала она, позевывая. — Надеюсь, вы не рассчитываете шантажом заставить меня взяться за дело, ведь в досье нет ничего, что меня бы смущало.

— Шантажом? Господи, ну конечно, нет! — воскликнул он. — Если вы не возьметесь за него добровольно, то толку от этого точно не будет. Нет, Мишель, я собрал на вас информацию, чтобы лучше представлять, на что вы способны. И еще я хотел довести до вашего сведения то, что свое предложение я не собираюсь делать вслепую.

Монро промолчала, и на какое-то время в кабинете воцарилась тишина. Когда стало ясно, что Бэрбанк ждет от нее какой-то реакции, она снова зевнула и, устроившись в кресле поглубже, вытянула ноги.

Бэрбанк сложил вместе руки и подался вперед.

— За эту последнюю попытку найти мою дочь я готов предложить вознаграждение в размере двух с половиной миллионов долларов.

Она наклонила голову вбок, вскинула брови, но промолчала.

— Мишель, мне нужна ясность. Я не могу провести остаток жизни в надежде на то, что когда-нибудь она явит себя. В своем деле вы не имеете равных. Если вы брались за задание, то обязательно выполняли его. Я знаю, что если вы согласитесь, то результат будет гарантирован. Возможно, это вас и смущает. Я боюсь воспринять ваш отказ в том смысле, что эта проблема просто не имеет решения. Вот почему я готов заплатить вам два с половиной миллиона долларов за попытку. Я не знаю, сколько это может продлиться и когда вы почувствуете, что зашли в тупик. Мы занимались этим четыре года. Я хочу ангажировать вас на год, всего на один год, и не столь важно, удастся ли вам узнать за это время что-то новое или нет.

— Другими словами, вы готовы рискнуть двумя с половиной миллионами долларов ради призрачного шанса на то, что мне удастся узнать что-нибудь представляющее для вас интерес?

— Если вам угодно сформулировать задачу таким образом, то — да, хотя я сам не считаю это уж очень рискованным предприятием. — Он обвел рукой вокруг кабинета. — Совершенно очевидно, что денег у меня достаточно. Их хватит на несколько жизней. Но у меня нет ясности. Я не могу жить в состоянии неопределенности и отсутствия надежды на то, что эта ясность хоть когда-нибудь наступит. Время уходит, и с каждым днем шансы что-нибудь узнать становятся все призрачнее. Я читал кое-какие ваши отчеты. Вы черпаете информацию буквально из воздуха. Если вы скажете, что моя дочь мертва, то я приму это как факт, но если она жива — вы сможете ее найти. И если вы скажете, что зашли в тупик и исчерпали все свои возможности, я буду знать, что было сделано действительно все от меня и вас зависящее.