Всеволод Данилов - Бизнес – класс

Разуверять ее Коломнин не стал.

К тому же на пороге без стука появился Резуненко.

– Я только сейчас с участка, – пробормотал он. И затоптался – растерянный, выгнанный из берлоги медведь.

– Витенька! Вот мы и осиротели, – зарыдавшая Лариса бросилась ему на грудь. А он стоял, оглаживая ее своей нескладной, будто ковш экскаватора ладонью, и, беспомощно глядя поверх нее на Коломнина, все повторял:

– Ничего, Ларичка. Как-нибудь переживем. Вместе перемужествуем. Главное – что вместе.

Тонкий голос Казбека Мамедова, который сочно, со знанием дела на ходу распекал кого-то, разрушил идиллию еще до того, как сам он появился в малой гостиной.

Отстранившись от Резуненко, Лариса нахмурилась.

– Ты что в самом деле позволяешь себе? – вошедший Мамедов обежал взглядом помещение, обозначил кивок, – то ли поздоровался, то ли констатировал чужое присутствие. – Скоро большие люди прибывать начнут. А полы опять натоптаны. Я ж сказал, чтоб посторонних не пускать.

При этом он мазнул глазом по Коломнину и Резуненко, неприкрыто отнеся их к разряду тех самых посторонних, чье присутствие в доме необязательно.

Ноздри Ларисы затрепетали. Обескураженный внезапной бесцеремонностью, набычился Резуненко.

Но Коломнин опередил их:

– Посторонним и впрямь лучше бы удалиться. – Что хочешь сказать, слушай? – Мамедов, собиравшийся выйти, замешкался.

– А это только тебе на ушко. Лариса, Виктор, не оставите нас? Хочу с Казбеком посплетничать.

Он жестами выставил обоих, уселся на диване, похлопал рукой по сидению.

– Чего хотел? – Мамедов настороженно опустился на краешек.

– Посоветоваться, – Коломнин откинулся на спинку, прикрыл глаза. – Замотался что-то за эти дни. С милицией только что общался по поводу «Магнезита». Они ж директора тамошнего арестовали. И арестовали между прочим по нашему заявлению о мошеннических договорах. Теперь вот хлещутся, будто раскололи. Якобы признался, кто в «Нафте» с ними те договора убыточные назаключал. – А то мы без них не догадались, да? Спохватились, – Мясоедова сами давно турнули.

– Так вот оказывается, что не он.

– И кто же? – до Коломнина донеслась раздраженная интонация человека, которого втягивают в пустой разговор. Но когда он внезапно раскрыл глаза, то наткнулся на напряженный взгляд. Будто слушал один, а говорил другой. – Так кто же?

– Ты не поверишь, но – ты.

– Я?! Что за ерунда, слушай? Я и видел-то его раза три, может. Живем неподалеку. Придумывают твои менты. Раскрыть ничего не умеют, вот и – как это? На понт берут.

– Есть официальные показания.

– Соображай, что говоришь. Зачем мне это надо?

– Хороший вопрос. Я как раз им и мучаюсь.

– Так ты что, поверил?

– Рад бы не поверить. Только вот, – Коломнин со вздохом протянул копию протокола допроса. – Полюбопытствуй.

Пробежав показания, Мамедов брезгливо отбросил лист на пол:

– Врет все. Пусть очную ставку дают. Сам запутался и других впутывает. Или – твоя это работа?

С гадливой гримасой вскочил с дивана:

– Точно! Сам же, говоришь, и заявление подал. Похоже, решил окончательно выжить. За то, что не даю компанию под банк ваш подмять. Думаешь, не понимаю, к чему клоните? Дядя Салман умер. Лариса у тебя как тряпка. Вот и решили все подгрести. Чего такой кусман не взять на халяву, да? А всех кто мешает, от него отодвинуть. Нет, скажешь?! Только поглядим еще, кто кого. Пока жив, не дам дело дяди Салмана загубить. Понял, нет?!

– Ты не кричи так. В гостиной услышат. Голова у меня что-то отяжелела, – пожаловался Коломнин, растирая виски. – Такие дни трудные выдались.

– Менты – шакалы. Чтоб человека оболгать, на все пойдут.

– Твоя правда. Только директор «Магнезита» полную раскадровку дал: что, куда, через какие проводки шло. И теперь выяснить, кто дальше украденные деньги направлял, вполне нехитро. Тем более по уголовному-то делу. У меня, кстати, только что просили согласия на твой арест. Очень, доложу тебе, милиция губы раскатала: все-таки особо крупное хищение. Да еще такое громкое: представляешь, зять Фархадова обкрадывает собственного тестя. Шум о тебе пройдет по всей Руси великой. Как, думаешь, назовет тебя после этого всяк сущий в ней язык? Тебе это надо?

Мамедов обиженно сопел. Но без прежней агрессивности.

– И мне не надо, – заверил его Коломнин. – Мясоедова, что на договоры эти глаза закрыл, ты подкупил?

– Ты мне такое?! – губы Мамедова оскорбленно задрожали, рука потянулась разорвать душащий ворот.