Джей Стрит - Исчезновение

Но Дик держал ее крепко.

— Не глупи, — сказал он. — Вот способ излечиться от твоей болезни. Подойди, потрогай веревку, убедись, что это обычная старая веревка, которую кто-то подвесил здесь и забыл снять.

— Нет, нет же! Посмотри, как она извивается!

— Ясное дело. Здесь сквозняк — разбиты все окна.

И Джинни почувствовала, как какая-то сила почти приподняла ее, перенесла через скрипучие половицы и поставила под раскачивающуюся петлю, напоминавшую открытую кровожадную пасть.

— Джинни, — мягко и нежно сказал Дик, — вот старая табуретка. Стань на нее и продень голову в петлю. А затем сними ее. Сделай так и тебя больше никогда не будут преследовать кошмары. Ты перестанешь бояться их. Я обещаю тебе.

— Нет, я не могу, — Джинни затряслась и вдруг, с неожиданным решительным усилием, вырвалась из рук Дика. — Я не могу!

— Ты должна, Джинни, — на этот раз это был голос Мэрион. Каким-то образом Мэрион и Берт материализовались в дверном проеме, как два неясных очертания, прорезающихся из деревянной заготовки. Через мгновение они оказались рядом с Джинни, окружив ее и подталкивая к петле. Она стояла внутри этого круга, отчаянно дрожа, как дикий зверек, попавший в западню.

— Это для твоего же блага, девочка, — голос Мэрион звучал ласково, едва ли не убаюкивающе.

— Это поможет тебе преодолеть заболевание. Так посоветовал доктор. Дик, подставь табурет. А ты, Берт, приподними ее.

Вскоре они втроем водрузили Джинни на табуретку, набросили петлю на шею и туго затянули веревку. Сгрудившись вокруг девушки, как гадкие, безобразные тени, они удерживали ее так, что она не могла пошевелиться и лишь непроизвольно дрожала всем телом.

— Вы хотите убить меня, — сказала она, взглянув на них сверху своими огромными глазами, выделявшимися на фоне побледневшего маленького лица. — Вам нужно убрать меня со своей дороги. Поэтому вы хотите убить меня. И Алису вы тоже убили. Я читаю это в ваших глазах.

— Да, проклятая надоедливая девчонка, — взорвалась Мэрион. — Я подложила ей успокоительное в кофе перед тем, как она отправилась купаться. Но мы не собираемся убивать тебя, детка. Ты сама убьешь себя. Ты легко поддаешься переменам настроения, у тебя склонность к самоубийству. Прошедшей ночью тебя мучили кошмары. Сегодня ты пошла гулять, обнаружила этот старый дом, нашла веревку, привязала ее к крюку на потолке и сделала все, как было в твоем сне. Ты сама убила себя. Нам следовало бы присматривать за тобой, но тот нас ускользнула и в припадке меланхолии покончила с собой.

— Дик, убери табурет. Ты, Берт, потихоньку опускай ее. Все должно выглядеть естественно. Пусть схватится за веревку руками — кожа должна быть содрана — в борьбе за жизнь инстинктивно так делают все. Она скоро успокоится.

Дик выхватил табуретку. Берт опустил Джинни и отнял руки. Джинни повисла на веревке, цепляясь за нее своими маленькими руками в надежде удержать тело на весу, но петля все глубже и глубже впивалась ей в горло…

В комнату ворвался запоздалый луч солнечного света Тело Джинни медленно развернулось кругом, отражаясь на стене судорожно бьющейся тенью. В груди застрял последний комок воздуха.

— Так, а теперь подставьте табуретку назад.

Но это произнес не кто-то из Фаррингтонов, а мистер Дауни, стоявший в дверном проеме с дробовиком в руке. Рядом с ним был шериф Лэмб, крупный, чаще молчаливый мужчина, лицо которого сейчас выражало явное неудовольствие.

— Я сказал — подставьте табуретку назад!

Голос маленького мистера Дауни прозвучал, как выстрел захлопывающегося капкана Берт подставил табуретку под ноги Джинни. Стоя совершенно прямо, она спокойными движениями пальцев освободилась от петли. Затем сошла на пол.

— На какое-то мгновение, — сказала она, — я испугалась, что вы уже не появитесь, мистер Дауни.

— Теперь интонации её были далеко не детскими.

— Что вы, мы были на месте, — ответил мистер Дауни. — Как раз там, где вы нам указали. Но мы задержались, потому что слушали под окном и нам пришлось огибать дом, чтобы войти через дверь. Вы не должны были находиться на линии между нами и… этими.

Джинни холодно взглянула на троих Фаррингтонов, которые замерли нелепыми тенями в бессильной попытке пошевельнуться.

— Вы убили Алису, — обратилась она к ним. — Я всегда знала, что вы должны были убить ее. Я любила ее, но она была простодушна и глупа, и я знала, что никто не женился бы на ней, если бы не ее деньги. Поэтому я поклялась себе, что выведу вас на чистую воду. Так как вы убили ее в чужой стране, единственный способ, при помощи которого я могла уличить вас, было попытаться заставить вас убить меня — в присутствии свидетелей, конечно.