Андрей Воронин - Слепой. Защитнику свободной России

Сиверов тяжело вздохнул и медленно побрел к машине. Сев на водительское кресло, почти мгновенно уснул. Ровно в три часа дня открыл глаза, осмотрелся. Неподалеку стояла «Волга». Молодые родители играли разноцветным мячиком со своим маленьким сыном. «Пора ехать к Потапчуку», – решил Глеб и повернул ключ зажигания.

Он плавно тронулся с места. Проехав около двенадцати километров, Сиверов повернул направо и стал петлять по асфальтированной дороге в лесу. Вскоре он увидел впереди массивную деревянную дачу генерала.

Подъехав к крыльцу, Глеб выключил двигатель. Часы показывали без пяти минут четыре. «Потапчук наверняка уже ждет», – подумал Сиверов, и в этот момент на крыльце в спортивном костюме с надписью «Россия» на груди и в белых кроссовках появился генерал.

– Здорово, Глеб! Рад видеть тебя! – вскинув правый кулак вверх в качестве приветствия, воскликнул Потапчук.

– Я тоже рад вас видеть, Федор Филиппович!

Мужчины обменялись рукопожатием. Сиверов отметил, что генерал чем-то серьезно встревожен. Он то и дело хмурил брови и был напряжен.

– Хочу предложить тебе, Глеб, прогуляться по лесу и поговорить, – Потапчук указал жестом ладони на узкую асфальтированную дорожку, уходившую от дачи в лес. – А то я всю последнюю неделю сутками не вылезал из кабинета, скоро сзади на штанах дырки будут, – пробурчал он.

– Я не против, давайте прогуляемся. Погода хорошая. Теплый, солнечный вечер, что еще может быть лучше для прогулки, – ответил Сиверов.

Генерал, сделав несколько шагов вперед, приостановился:

– Я могу сказать, что еще может быть лучше.

– Просветите.

– Это отсутствие чертовых проблем. А у меня, Глеб, по правде говоря, от них уже голова пухнет. И конца пока не видно.

– Случилось что-то серьезное? – поинтересовался Сиверов.

– Серьезное? Не то слово, брат. Случилось такое, что всех матерных русских слов не хватит, чтобы всю эту хрень описать, – генерал зло сплюнул.

Таким раздраженным и злым Глеб Потапчука никогда не видел. А ведь они работали вместе уже немало лет и, безусловно, отлично изучили друг друга. Генерал некоторое время шел молча, напряженно думая, словно решая сложнейшую математическую задачу. Они дошли до большого пруда – гордости Федора Филипповича. Там он разводил карпов и с удовольствием потчевал ими своих нечастых гостей. Генерал остановился возле пруда, глядя на кристально чистую воду, в которой виднелись огромные рыбины. Их здесь было изобилие.

Наконец Потапчук произнес:

– Пока, Глеб, тебе нужно будет на какое-то время отложить дело о медведе.

– Понял. Планируется ли мое возвращение к нему? – напрямую спросил Сиверов.

– Не просто планируется. Ты обязательно к нему вернешься и доведешь начатую работу до конца. Но сейчас, Глеб, для России важно другое.

Сиверов знал, что генерал не любил громких слов и заявлений, но, раз он так сказал, значит, дело, о котором Потапчук собирался сообщить, было действительно сверхважным.

– Я полон внимания, Федор Филиппович, – скрестив руки на груди, произнес Сиверов.

– Я понимаю, так сказать, щекотливость всей ситуации… Но тебе, Глеб, предстоит серьезная операция в Афганистане.

Лопасти боевого вертолета начали кружиться быстрее. Грозная машина стала спускаться над горами, чтобы нанести разящий удар по врагу. Это видение настолько четко пронеслось перед мысленным взором Сиверова, что он посмотрел по сторонам, как бы проверяя реальность происходящего.

– В Афганистан? – стараясь сохранить спокойствие, переспросил он.

– Именно туда, Глеб.

На минуту они замолчали. Карпы плескались на поверхности воды.

– А что, Федор Филиппович, разве больше никого не нашлось, кроме меня, для выполнения операции в Афганистане? Секретных агентов, умеющих посылать пули, как говорят, белке в глаз, слава богу, в ФСБ хватает.

– Да, хватает. Но вот профессионалов твоего уровня – раз, два и обчелся. Тут нужно не только метко стрельнуть, но и еще кое-что. В общем, дело, мягко сказать, хреновое. Но обо всем по порядку. Неделю назад на территории Афганистана, примерно в двухстах километрах от узбекской границы, погибла наша группа специального назначения. Случайно наткнулась в горах на засаду талибов, которые поджидали американцев, ведущих в тех краях довольно интенсивные боевые действия. Словом, погибло десять наших замечательных сотрудников. У большинства остались жены, дети… Печально еще и то, что мы не смогли вернуть их тела на Родину. Моджахеды посчитали, что это американский спецназ, и изуродовали тела до неузнаваемости. Отрезали головы, ну и все такое, – генерал тяжело вздохнул и жестом руки рассек густой вечерний воздух.