Андрей Воронин - Слепой. Защитнику свободной России

– Ясно, субординация.

– У вас хороший кабинет, Андрей Васильевич.

– Спасибо. Обустраивать его мне помогала моя покойная жена. Вот уж четыре года живу без нее, – хозяин тяжело вздохнул. Немного помолчав, он сказал: – Павел говорил, что вы собираете материал для серии статей о медведе-монстре.

– Так и есть. Наши читатели проявляют к этому большой интерес. Поэтому главный редактор вызвал меня и попросил добыть материал, чем я, собственно, и занимаюсь.

– И что, есть успехи? – понизил голос Товаров.

– Пока особо похвастать нечем, – пожал плечами Сиверов.

Доктор взглянул на круглые настенные часы.

– Через десять минут ко мне должен прийти пациент, который утверждает, что видел медведя-монстра. У него были серьезные проблемы с нервной системой. Сейчас ему лучше. Но терапию необходимо продолжать. Слишком сложный случай.

– Мы могли бы об этом поговорить? – спросил Сиверов.

– Разумеется, но только позже. Это будет сегодня мой последний пациент, а потом мы сможем спокойно за чашкой чая все обсудить.

– Меня вполне устраивает такой вариант, – улыбнулся Сиверов.

– Если хотите, можете поприсутствовать на сеансе.

– А как же пациент?

– Вы сядете за ширмой и просто послушаете. Вы же журналист, наверняка вам это будет любопытно.

– Безусловно.

– Вот и хорошо. Я поставлю для вас стул. В общем, располагайтесь за ширмой и постарайтесь не чихать. Вы понимаете меня.

– Не беспокойтесь, я не выдам своего присутствия, – Сиверов отправился за ширму и сел на стул, скрестив ноги.

Едва он расположился, как послышался стук в дверь. Психотерапевт пошел открывать. Через пару минут Товаров вернулся в кабинет вместе с пациентом. Глеб чуть высунулся из-за ширмы. Пациент был невысокого роста, худощавый. Провалившиеся щеки и бледность лица указывали на болезнь. Сиверов исчез за ширмой и стал слушать.

– Как вы себя чувствуете, Борис Аркадьевич? – осведомился доктор.

– Лучше, Андрей Васильевич. Но когда начинает темнеть, на меня наваливается сильная тревога. Бывает, мечусь по комнате около часа, а потом все проходит. Вот кошмары стали меня реже посещать, но если вижу во сне медведя-монстра, то каждый раз переживаю этот смертельный ужас. Медведь разрывает меня на части и пожирает мои внутренности. А днем я нормальный человек, хожу на работу. Если бы не ночное время, я бы, наверное, уже полностью излечился, – посетовал пациент.

– Ложитесь на диван, Борис Аркадьевич, устраивайтесь удобнее. Что касается тревоги по вечерам, мы ее снимем. Я выпишу вам антидепрессанты. А вот с ночными кошмарами будем разбираться.

– Замучили они меня, Андрей Васильевич. Как бы от них избавиться? Ради бога, помогите.

– Избавимся, но для этого нужно время. Итак, приступим к сеансу. Закройте глаза и постарайтесь расслабиться. Дышите спокойно и ровно. Внимательно слушайте только мой голос. Когда я досчитаю до десяти, вы погрузитесь в сон, крепко уснете. Очень крепко, так, что не будете помнить никаких сновидений. Я начинаю считать.

Товаров медленно досчитал до десяти и замолчал. Сиверов, сидя за ширмой, слышал ровное, сонное дыхание пациента. «Доктор действительно погрузил его в сон», – подумал Глеб.

– А сейчас вы увидите пугающий вас сон и расскажете о нем. Проснувшись, ничего не будете помнить. Повторяю: ничего, – размеренным, спокойным голосом произнес психотерапевт. – Итак, что вы видите? Говорите.

После продолжительной паузы Борис Аркадьевич начал:

– Ночь. Непроглядная темная ночь. Я заблудился, возвращаясь от сестры. Но мне не страшно. Я люблю ночь. Я думаю о том, что летом поеду в Италию, увижу Рим. Но я, кажется, совсем заблудился. Пошел дождь. Мне становится холодно. Дождь усиливается. Я спускаюсь по откосу в какую-то низину. Иду дальше. Вдруг у меня начинается приступ сильного головокружения. Я едва не упал. Земля качнулась и поплыла под ногами. Со мной такого никогда не было, поэтому я испугался. Я не понимаю, что со мной происходит. Несколько раз поскользнувшись, падаю. Становится тяжело дышать, словно кто-то взвалил на грудную клетку огромный валун. У меня сильнейший страх, почти паника. Не могу объяснить, чего же я боюсь. Сердце начинает бешено колотиться. Может, у меня сердечный приступ? Но я недавно делал кардиограмму, мое сердце абсолютно здорово. Я повторяю себе, что у меня здоровое сердце. Но страх только усиливается. Мне хочется бежать, но я не могу. Ноги будто налились свинцом и не хотят меня слушать. Во рту пересохло, появился какой-то странный привкус. Привкус крови? Инстинктивно я понимаю, что мне нужно как можно быстрее выбраться из этой лощины. Иначе я здесь умру, а мне еще только сорок восемь лет, я хочу жить. Внезапно слышу оглушительный звериный рык. Этот ужасный звук сбивает меня с ног. Я не могу идти, ползу по липкой грязи прочь. Я так хочу жить! Но позади слышу тяжелое дыхание зверя, который идет за мной. Боже, он хочет растерзать меня! Мне кажется, что от ужаса я схожу с ума. Страх и желание выжить придают мне силы. Я вскакиваю на ноги и пытаюсь бежать, но ничего не получается. Я медленно иду, шатаясь из стороны в сторону, цепляясь руками за кусты и деревья. Дыхание зверя усиливается. Он где-то совсем рядом. В ужасе я оглянулся назад. Темноту разрывает какая-то вспышка, и я вижу огромного медведя. Он идет на задних лапах ко мне. Медведь такой огромный, метров десять в высоту, не меньше. У него большие зубы, которые вот-вот вопьются в мою плоть. Я падаю, медведь, словно куклу, подбрасывает меня вверх. Я снова падаю, больно ударяюсь о камень. Чудо, что я не убился. Медведь-монстр издает бешеный крик. Мое сердце останавливается. Я судорожно пытаюсь вдохнуть, как рыба, выброшенная на берег. Теряю сознание. Темнота. Мое тело лежит в грязи, но сам я словно наблюдаю за происходящим со стороны. Медведь ударом лапы, как молотком, проломил мой череп. Бело-красная жижа мозга вытекает через трещины, словно через сито. Медведь когтями разрывает мне глотку, моя кровь фонтаном заливает его морду. Медведь сдирает с меня одежду и когтями, похожими на ножи, вспарывает мне живот. Затем он начинает пожирать мои внутренности. Нет! Мне очень страшно! – завопил на всю комнату пациент.