Андрей Воронин - Слепой. Защитнику свободной России

– В лощине в последнее время произошло несколько таинственных и загадочных смертей. Я хочу спросить напрямую, – Глеб взглянул полковнику в глаза, – вы, случайно, не проводите в лощине Сатаны какие-нибудь испытания?

– Ничего подобного. Никакие испытания там не проводились и не проводятся, – категорично ответил полковник. – Все, что мы производим либо пытаемся произвести, испытывается внутри завода. У нас есть для этого специально оборудованные помещения. Так что проведение каких-либо испытаний в лощине Сатаны под Суздалем – это абсурд. Простите, но меня бы за такое просто-напросто расстреляли прямо у ворот завода. Ведь Суздаль – старинный город, входящий в Золотое кольцо России. Сюда приезжает много туристов… Боже упаси, мы спрятаны в лесу, далеко от посторонних глаз. И, я повторюсь, на заводе созданы все условия для проведения наших испытаний на месте.

– Тогда будем считать этот вопрос закрытым, – спокойно сказал Глеб. Потом он продолжил: – Андрей Александрович, расскажите подробно о системе охраны завода.

– Завод охраняет спецподразделение в составе двухсот двадцати человек. Они осуществляют охрану подъездной дороги.

– По которой я ехал сюда? – уточнил Сиверов.

– Совершенно верно. Эти же люди дежурят на вышках, окружающих завод, и внутри зданий. Кроме того, у нас есть спецотдел из тридцати человек, который занимается аналитической работой. Можно сказать, это наша внутренняя разведка. Сами понимаете, мы создаем секретное химическое оружие, и оно, а также технологии его изготовления не должны попасть в руки врагов России.

– Само собой разумеется, – кивнул Глеб.

– Несколько недель назад мы закончили возведение внешней, так называемой защитной границы.

– Об этом, пожалуйста, расскажите подробнее, – попросил Сиверов.

– Примерно в радиусе трех километров завод окружает колючая проволока с камерами наблюдения, которые связаны с военными спутниками, мгновенно обрабатывающими информацию об угрозе. Это сложная и дорогостоящая система.

– То есть до создания защитной границы кто-нибудь случайно все же мог подойти к заводу? К примеру, грибник…

– Я такое полностью не исключаю. Был участок в полтора километра, который просто патрулировался нашими людьми.

«Видимо, покойному Корягину и удалось пройти к заводу именно по этому участку», – подумал Сиверов.

– Но сейчас, Андрей Александрович, как вы заверили меня, все под контролем и никто посторонний к заводу не приблизится? – изображая крайне заинтересованного в безопасности завода проверяющего, спросил Глеб.

– Сейчас такое просто невозможно. Система контроля с помощью военных спутников, насколько я знаю, самая надежная в мире, – резюмировал Романчуков.

– А сколько человек занимается непосредственно созданием новейшего химического оружия и его испытанием? – поинтересовался Сиверов.

– Сюда входят сто военных химиков и еще сорок человек, которые помогают им. Это ассистенты, лаборанты…

– То есть сто сорок человек.

– Совершенно верно, – подтвердил полковник и добавил: – А всего у нас работает пятьсот двадцать человек.

– Андрей Александрович, у меня такой вопрос: а вы проводите испытания на животных?

– Да, мы используем в своей работе многих животных, начиная от крыс и заканчивая медведями.

– Медведями? – переспросил Глеб.

– Вы не ослышались. Нам необходимо знать воздействие наших образцов оружия на разных животных. Ведь у них различный иммунитет, масса тела и так далее. Об этом можно долго беседовать, – пояснил Романчуков.

– И, безусловно, многие животные погибают во время испытаний, не так ли?

– Это реальность. Естественно, они гибнут. Но, как вы сами понимаете, мы не общество по защите животных. Я, конечно, не испытываю радости по поводу их гибели, но это – наша работа, и никуда от этого не денешься.

– Понятно.

– Кстати, у нас был случай, когда мы, так сказать, сжалились и в качестве исключения отпустили одного медведя на волю.

– Отпустили медведя? – стараясь не выдать волнения, переспросил Глеб.

– Я же сказал, что мы не бессердечные. Этот медведь, если так можно выразиться, был хорошего нрава. Наши сотрудники угощали его конфетами. В результате испытаний косолапый заболел и сильно потерял в весе. Глаза у него стали такими грустными, что больно было смотреть на бедолагу. Вот я и решил его отпустить. Не знаю, сдох он или выжил.

– А когда вы его отпустили? Это я так, для себя, спрашиваю. Мой маленький сын просто помешан на этих животных. Как придем в зоопарк, так он сразу тянет меня к медведям, – соврал Сиверов.