Олег Насобин - Бенвенуто

Люди видели, что хозяин дневника относится к этому странному посетителю с особым вниманием. Мои друзья и гости понимали: в наших диалогах присутствует некий тайный смысл. Так, собственно говоря, оно и было. Вот этот самый смысл они и пытались разгадать. А Буратинко бессовестно использовал этих любопытствующих в своих целях и для давления на меня.

Вот один из примеров. Среди фанатов will2013 был мой френд с ником Varka8. И оказалось, что Varka8 получал личные сообщения от Вадика примерно такого характера: «Передай Аввакуму, чтобы все убрал, а то Паспорту к нему не придет». Буратинко опасался угрожать мне напрямую, поэтому делал это через случайного человека. Никитин был, видимо, не уверен, понимаю ли я его более «тонкие» угрозы, раз никак не реагирую на них.

Смысл угрозы, переданной через посредника и непонятной ему, был мне ясен: «Убери все написанное и перестань писать, иначе не получишь продления документов». Varka8 просьбу will2013 исполнил, но смысла месседжа не понял и просил меня растолковать. Разумеется, я ничего ему не ответил.

Я не стал останавливаться и продолжал публикации. Вообще мы с Ириной считаем, что документы не должны служить приманкой для вербовки в цивилизованном государстве. Мы сделали много хорошего во Франции и для Франции и не собираемся ставить свою судьбу в зависимость от настроения спалившихся по собственной глупости горе-сексотов.

Позднее выяснилось, что Буратинко не все свои личные инициативы описывал и докладывал начальству. Я говорю как о реальной жизни, так и о виртуальной. Поэтому, не располагая точной и полной информацией, французы в «конторе» не чувствовали всей полноты опасности, они, поди, и не предполагали, что я уже давно вижу «оборотней» вокруг себя и могу проследить их связи. Открытие реальных масштабов «засветки», мне кажется, оказалось бы для начальства большим сюрпризом.

Французы продолжали действовать, не проявляя элементарной осторожности, даже в момент, когда не только я, но и мои ассистенты могли их запросто идентифицировать. Поэтому «контора» спалила об меня колоссальное количество своей агентуры. В том числе агентуры ценной, насколько я могу судить, а также «чувствительной», то есть вращающейся в опасном мире мафиози.

По словам людей, знакомых с французскими силовиками в московском посольстве и с представителями силовых ведомств в Париже, наше с Ириной дело со временем превратилось в трудную и болезненную проблему для Французской Республики.

Расскажу ради примера. Мой московский приятель, работающий в одном из силовых ведомств РФ и по долгу службы отвечающий за международное сотрудничество, решил проверить, насколько правдива моя история. Он связался с коллегами в Париже и во французском посольстве в Москве. Посольские сначала удивленно заявили, что человека по имени Олег Насобин на территории Франции нет и они ничего не знают о нем. Однако уже через пару дней «контакт» в посольстве перезвонил моему знакомому и разразился отборной бранью из-за того, что его втянули в это дело. Он анафемствовал и ругался. Парижские тоже реагировали так, будто им за шиворот пустили ядовитую змею.

Очевидно, сам факт, что некие полицейские интересовались моим именем, вызывал «круги на воде» внутри спецслужб, и этим случайно влипшим в историю людям пришлось потом обстоятельно объясняться, откуда, почему и как они вышли на это дело.

В конце концов моя политика открытости и прозрачности принесла свои плоды. «Оборотни» потихоньку свернули контакты и стали уходить в тину.

Впрочем, эта история имела и крайне неприятный рецидив. Я предполагаю, что, когда кризисная амплитуда начала затухать и почти сошла на нет, агент Сикуза сдуру решил погреть свой личный супчик на этом деле.

Но вернемся к нашему виртуальному общению. Описывая малую часть наших смертельно опасных «танцев» у себя в дневнике, я вдруг заметил, что личность Челлини и его автопортрет вызывают самый живой интерес публики.

Рассказы о нем и о его портрете сразу же значительно поднимали посещаемость моего ЖЖ. На удивление, рассказы об искусстве вызывали не меньший интерес, чем повествования о контрразведке. Люди действительно интересовались этой загадочной картиной и, что меня особенно приятно удивляло, многие чувствовали силу портрета.

Я вообще-то и не рассчитывал на такую продвинутую реакцию широкой публики. Однако, оказалось, у большого числа людей достаточно эрудиции и вкуса, чтобы сразу оценить выдающиеся художественные и интеллектуальные качества картины.