Олег Насобин - Бенвенуто

Сделать арендные платежи невысокими нас надоумили все те же самые заговорщики, когда мы им доверяли как своим советникам. Они говорили, что таким образом первые балансы начинающего предприятия будут «красивыми». Поэтому банки обязательно начнут нас щедро и дешево кредитовать. (Что, конечно, тоже оказалось враньем: наоборот, чем лучше шли наши дела, тем больше местные банки дискриминировали нас.)

Словом, если бы наше предприятие перешло в руки рейдеров, то де-факто захватчики обрели бы полный контроль и над недвижимостью тоже, платя ничтожную, формальную арендную плату. Более того, они вправе были бы требовать от владельца недвижимости содержать здание и территорию за свой счет.

Продать такую обремененную собственность мы бы уже не смогли. Кому она нужна, если приносит меньше денег, чем требуется на ее содержание, а изменить контракт (или сменить арендатора) никак нельзя?

Поставив нас таким образом на колени, заговорщики норовили выкупить у нас здание за бесценок, а вернее, просто отнять. По их плану мы сами должны были бросить всё и сбежать.

Для осуществления второго пункта плана заговорщики стали всячески препятствовать нам в получении вида на жительство во Франции.

Ну, а по первому пункту, понятно, это доносы.

В ход пошли рассылки очерняющих нас анонимок во все органы, сговоры с масонскими «братьями» во французском МИДе и префектуре (МВД). Кроме того, широко практиковались провокации и возбуждения конфликтов с многочисленными органами контроля Французской Республики.

Администрация без всяких на то причин «задерживала» выдачу нам французских документов, дошло до того, что перестали выдавать даже простые визы. Я выехал из Франции за очередной визой в Прагу (Чехия еще не входила в Шенген), а въехать обратно во Францию уже не мог. Мне просто не ставили визу в паспорт, да и все.

В конце концов я вернулся в Монтару по испанской, потому что у меня предусмотрительно был припасен второй заграничный паспорт, на всякий подобный случай. Я получил по этому паспорту визу в посольстве Испании как турист и с этой визой въехал во Францию. В страну, где мы инвестировали несколько миллионов евро и создали около сотни рабочих мест.

Подобная коррупционная деятельность хорошо отлажена и довольно известна во Франции. Уголовное законодательство страны содержит даже особую статью для борьбы с этой специфической заразой. Преступление называется «Traffique d’influence Code Penal 433–2». [6] Использование влияния (в незаконных корыстных целях) 433-2. — Фр.

Иголок и ножей, воткнутых нам в спину в период горячей фазы захвата, было много, об одном случае я расскажу, чтобы не быть голословным и проиллюстрировать ситуацию конкретным примером.

Для давления на нас с Ириной заговорщики использовали в том числе Inspection de Travail. [7] Инспекцию труда. — Фр. Это государственный орган, контролирующий условия труда и наделенный большими полномочиями.

Местный инспектор, которому поручили курировать нашу фабрику, — мадам Лассер проявила невиданное старание, занимаясь этим молодым и здоровым предприятием.

Она постоянно совала свой нос в наши дела и организовывала бесчисленные «проверки», хотя никаких поводов для столь пристального внимания мы не подавали. Однако все усилия не в меру энергичного инспектора тратились впустую. Предъявить нам было нечего.

Тогда мадам, отчаявшись, пустилась на прямое подстрекательство персонала к саботажу. Проворная инспектриса разработала целую операцию.

1. Сначала вызвала меня и Ирину в головной офис Инспекции в Тулоне. Причем вызвала нас туда повесткой.

2. Мы прибыли, но хитромудрую мадам в ее офисе не нашли.

3. Она в это время, оказывается, наоборот, приехала к нам на фабрику, точно зная, что нас там не будет.

4. Пока мы недоумевали в Тулоне и возмущались, что приперлись за сто километров, а нас тут не ждут, мадам собрала всех наших рабочих вместе, а потом и поодиночке и принялась их обрабатывать.

Очевидно, она надеялась вбить клин между трудовым коллективом и нами, буржуями, с целью лишить нас поддержки простых французов. Эта самая поддержка здорово мешала рейдерам. Рабочие заступались за нас, и администрация остерегалась доводить конфликт до взрыва.

Мадам заливалась соловьем, что эта «русская авантюра» долго не протянет и работникам следует урвать поскорее, кто что сможет, прежде чем наша лавочка — «экран» (как она выражалась) — схлопнется.

Когда мы уже к вечеру вернулись на фабрику, сотрудники рассказали, что мадам Лассер только что была здесь и недавно упорхнула. Потом они оторопело поведали про ее речи и попросили от нас объяснений.