Борис фон Шмерцек - Второй Грааль

Рейхан и Гольдман сели за стол для совещаний.

— Вам лучше? — спросил ученый.

— Немного, — солгала Рейхан.

Что она могла еще сказать? Что ни в коем случае не будет участвовать в мерзостях, которые творились в лаборатории?

— Я прекрасно понимаю вашу реакцию.

При этих словах Гольдман прикоснулся к ее руке. Мягкий, почти нежный жест.

— Мне самому глубоко неприятен способ, которым нам приходится действовать, — убивать одних людей, чтобы другие смогли жить. Это ужасно, но необходимо.

Пытливым взглядом он заглянул ей в глаза. Она вздрогнула от почти магической силы, исходившей от Гольдмана.

— Я уверен, потом мы найдем другое, более гуманное решение. Но в настоящее время это единственный путь, позволяющий исключать осложнения.

Рейхан почувствовала, как слезы навернулись на глаза.

Доктор Гольдман осторожно пожал ее руку.

— Подумайте о своей болезни, — сказал он. — Вспомните о том, что я вам обещал, когда вы здесь только собирались работать: однажды вы, ваш сын и муж извлекут пользу из наших исследований. И теперь это время не за горами.

Глубоко вздохнув, Рейхан Абдалла кивнула, стараясь создать впечатление, что она снова на стороне Гольдмана. На самом деле он добился противоположного эффекта. Гольдман уже обманул ее и продолжал врать. Но на этот раз ему не удастся ее одурачить.

— Недавно в операционной… для меня это был шок, — начала Рейхан в надежде, что ее игра выглядит правдоподобно. — Мне необходимо время, чтобы привыкнуть к новым условиям работы.

— Само собой разумеется. Попытайтесь в субботу-воскресенье немного отрешиться от полученных впечатлений. И на следующей неделе постепенно, спокойно опять приступайте к работе, как только отойдете от шока.

Они встали и направились к двери.

— Я рад, что наше сотрудничество продолжается, — сказал Гольдман. — Я бы не хотел, чтобы моя группа лишилась такого работника.

Рейхан с трудом изобразила на лице улыбку и покинула комнату.

Противоречивые чувства переполняли Гольдмана, когда он смотрел ей вслед. Рейхан Абдалла ему нравилась. Даже очень. Она была красавицей, юной, нежной и стройной. Когда она находилась поблизости, ему было трудно дышать. Легкое прикосновение ее руки — и по всему его телу пробегали приятные мурашки. Если бы она только не была поражена этой ужасной болезнью.

Гольдман действительно хотел ей помочь, не только ради нее, но и в собственных интересах. Конечно, он знал о ее семье, больном сыне и муже, и был уверен, что между ним и Рейхан Абдаллой никогда не будет ничего, кроме нескольких взглядов и беглых прикосновений. Тем не менее он страстно желал ее, хотел он этого или нет.

Однако Ассад был прав: при определенных обстоятельствах эта женщина могла стать угрозой проекту. И хотя она вела себя благоразумно, Гольдман ей не доверял. Шок от нового способа добычи свежих клеток был по-настоящему глубок. Тем не менее Гольдман был уверен, что она скоро снова успокоится, когда надежда победить СПИД снова одержит верх.

Но до тех пор он должен соблюдать крайнюю осторожность.

Он вернулся в кабинет, снял телефонную трубку и с тяжелым сердцем набрал номер. После второго гудка трубку снял Матс Леклерк, ответственный за безопасность Ассада. Гольдман объяснил ему проблему и попросил в ближайшие дни последить за женщиной.

Положив трубку, он почувствовал себя опустошенным. Если женщина заговорит с кем-нибудь о том, что видела сегодня, Леклерк станет действовать, — это Гольдман прекрасно понимал. Гольдман всей душой понадеялся, что она не наделает глупостей.

Том Танака Зевнул и потянулся, насколько это позволяла маленькая, нашпигованная современной техникой машина. Он чувствовал себя, как будто провел ночь в водосточном желобе. И когда он думал о следующем сообщении в Лион, его охватывало горькое разочарование. В последнее время неудачи преследовали его.

— Она обвела нас вокруг пальца, — пробормотал он.

Техник Юсуф Исхак бросил на него взгляд. Под глазами у него виднелись темные круги.

— Мозени?

Танака кивнул:

— Она нас надула. Она вовсе не собирается сдавать Уолша Интерполу. И никогда не собиралась. С самого начала она хотела незаметно с ним удрать. Я не должен был ей доверять. Дюмон убьет меня за то, что я сразу ее не арестовал.

Танака потер лоб и снова зевнул. Голова начинала раскалываться, когда он вспоминал вчерашний вечер — машину, забравшую Мозени и Уолша, погоню и разочарование после того, как он и Исхак потеряли преследуемых из виду.